- Вот так всегда и бывает, - хмуро сказал он. - Всегда найдется один любопытный дурак, чтобы вся секретность происходящего пошла насмарку. Полковник Ирницкий! Немедленно распорядитесь! Сообщите группе специального назначения, что экипаж огнеметного танка в квадрате... - он всмотрелся в карту Михайловки, - Б-7 находится под чужим контролем. Уничтожить машину и проследить, чтобы никто из экипажа не ушел. Нельзя допустить, чтобы зараза получила неожиданное распространение.

Что поделать, лес рубят - щепки летят!

Через тридцать минут снаряд ручного огнемета "Оса" прожег броню танка, застывшего у ворот детского дома. Приказ был выполнен качественно - никто из экипажа не успел даже выбраться наружу, превратившись в хрупкие угольные мумии на своих местах согласно боевому расчету.

Огромный плечистый прапорщик в черном одеянии, похожем на тюремную спецовку, некоторое время смотрел, как из огнеметного танка вырывается яркое пламя от рвущегося боезапаса, потом кивнул головой напарнику.

- Доложи на базу, - приказал он. - Неконтролируемая боевая единица уничтожена!

Через некоторое время здание детского дома уже полыхало, зажженное напалмовыми струями сразу с четырех сторон. Экипажи танков, что подожгли детский дом, были твердо уверены, что здание захвачено неведомым противником.

Закончив работу по объекту, их танки продолжили методическую зачистку города, неторопливо переползая с улицы на улицу, от дома к дому, оставляя за собой пожарища и вздыбленную землю.

Время от времени танки обстреливали из непонятного оружия, и требовалось немалое мужество, чтобы лезть напролом, отвоевывая у неведомого агрессора все новые и новые территории.

- Слава Богу! - успокоенно пробормотал генерал Сергеев. - А если бы это до газетчиков дошло? Да нам после таких откровений только и останется, что стреляться!

- Будьте спокойны, господин генерал, - сказал вернувшийся в штабную палатку полковник Ирницкий. - У прапорщика Кикилашвили промахов в работе не бывает.

Генерал Сергеев почти суеверно уставился на подчиненного.

- Бога ради, господин полковник, - пряча взгляд, сказал он. - Увольте меня от подобных оценок. С каких это пор подобное живодерство стали называть работой?

Полковник Ирницкий промолчал. Он был одним из посвященных в суть операции, но подобное знание было чревато неприятностями, более того, опасным для жизни подобное знание было, и полковник это хорошо понимал.

К десяти утра начали поступать сообщения от командиров групп. Приказ был выполнен с минимальными потерями - в схватке с неведомым противником погибли экипажи огнеметных танков под номерами 3410, 3411 и 3421. Прапорщик Кикилашвили действительно хорошо знал свое дело. Опыт боевых действий у него был отменный - он побывал во всех "горячих точках" последних десяти лет и воевать научился хорошо. Официальные потери соответствовали уже подготовленному коммюнике о выигранном сражении.

- Ну вот и все, - сказал генерал Сергеев, охватив руками огромный лобастый череп и пряча от штабных офицеров взгляд. - Вот мы и замарались по самое не хочу.

Он встал, и офицеры торопливо вытянулись перед своим командиром. Каждому из них было обещано в случае успешного завершения операции четырехгодичное жалованье, и у каждого была семья, гарантировавшая, что глава семейства будет молчать. Генерал Сергеев жестом успокоил их, коротко кивнул полковнику Ирницкому.

- Действуйте по плану, полковник. Экипажи расформировать, каждого немедленно отправить к месту прохождения службы. Обеспечить полное отсутствие контактов участвовавших в операции экипажей. Группе специального назначения произвести полную зачистку. Исполнение доложите лично. Вы меня поняли?

- Так точно, - вытянулся полковник Ирницкий. Взгляд у него был простецким, похоже, этот прохвост уже мысленно покупал в Военторге генеральские погоны.

Генерал прошел в свою палатку, сел на топчан, пряча лицо в ладонях.