Изменить размер шрифта - +
«Вот местные кабаны, к примеру, очень неприятные

попутчики. — Вспоминал Мартин недавно подслушанный урок, который Штопор давал вновь прибывшему. — Так и норовят визави поддеть на гипертрофированный

клык. Или бывшая родственница кабанчика — псевдоплоть. Разговаривать умеет. Да что толку. Как попка повторяет когда-то услышанное, и все. Клыками

ее, правда, Зона не наградила, зато передние конечности усилила. А ведь тварь любит именно передними у тебя перед носом размахивать». Короче говоря,

хлопотно.
   Бар «100 рентген» обосновался на подвальном уровне покинутого и обветшавшего здания, то ли магазина, то ли склада, а может, и публичной

библиотеки — во времена Первой Чернобыльской страна гордилась всеобщей грамотностью и любовью к чтению.
   Мартин прошел арку и оказался во внутреннем дворе. В углу под навесом горел костерок, подле расхаживал дятел в черно-красном с дробовиком под

мышкой. Левее на стене прямо по обшарпанной штукатурке броско намалеван большой знак радиоактивного заражения, цифра 100 и латинская буква «R».
   Наемник толкнул железную дверь, спустился вниз на два пролета и постучал еще в одну дверь. Открылось зарешеченное окошко. Охранник оглядел гостя

так, словно снимал флюорограмму на память, и загремел засовом.
   «Руки». «Все оружие сюда клади». «Повернись». «Шагай».
   Вот и вся процедура приветствия.
   Мартин миновал неширокий коридор с двумя поворотами и оказался в помещении с арочным потолком, подпертым кирпичными колоннами. Грубо сколоченные

деревянные столы, местами осыпавшаяся штукатурка, деревянная же, потемневшая от времени барная стойка. За пределами Зоны — стильный дизайн, а тут —

«я его слепила из того, что было».
   Если не считать вездесущих долговцев, то посетителей раз, два и обчелся. Видно, неприемный день или позже подтянутся.
   Мартина малолюдство вполне устраивало (согласитесь, довольно сложно удерживать нить беседы, когда вокруг толпятся, орут, бьют посуду и плещут по

щам). Он подошел к стойке и кивнул бармену. Тот, не говоря ни слова, указал большим пальцем на дверь по правую руку. Жест сей означал одно: вас ждут

в вип-зале.
   Не успел войти, а от столика напротив входа раздалось:
   — Hey Kumpel. Wie geht's, wie steht's?[3]
   Мартин не водил дружбы с лидером «Псов» Волкодавом, их даже приятелями не назовешь, тем не менее инициативу, как и глубину познаний своего визави

в актуальной версии языка Гете и Шиллера, оценил. Тут же понял: разговоры разговаривать сегодня будем на немецком. А что, собственно. Наемник

обыкновенный чаще всего полиглотом бывает. Так, на всякий пожарный. Никогда не знаешь, куда занесет.
   Вот и сейчас. Что, собственно, произошло? Встретились старые кампф-камарады, природные такие маститые дойчи — прямо Цитен и Зейдлиц, — и болтают

на своей тарабарщине. Кого-то огорчает, что она распространена меньше, чем русский или английский? Ну, извините.
   Потому и ответил на приветствие в той же манере:
   — Alles klar Alter.[4]
   Тот подождал, пока он сядет и спросил:
   — Лекарство примешь?
   Сто грамм — не доза, только выводу лишних радионуклидов поспособствует. Почему бы и нет.
   — Наливай.
   Хозяин стола наполнил стаканы белой и поднял свой:
   — Господи, если ты есть, обрати гнев свой на Гаагский трибунал, а с остальными недругами мы и сами покончим.
Быстрый переход