«Вот местные кабаны, к примеру, очень неприятные
попутчики. — Вспоминал Мартин недавно подслушанный урок, который Штопор давал вновь прибывшему. — Так и норовят визави поддеть на гипертрофированный
клык. Или бывшая родственница кабанчика — псевдоплоть. Разговаривать умеет. Да что толку. Как попка повторяет когда-то услышанное, и все. Клыками
ее, правда, Зона не наградила, зато передние конечности усилила. А ведь тварь любит именно передними у тебя перед носом размахивать». Короче говоря,
хлопотно.
Бар «100 рентген» обосновался на подвальном уровне покинутого и обветшавшего здания, то ли магазина, то ли склада, а может, и публичной
библиотеки — во времена Первой Чернобыльской страна гордилась всеобщей грамотностью и любовью к чтению.
Мартин прошел арку и оказался во внутреннем дворе. В углу под навесом горел костерок, подле расхаживал дятел в черно-красном с дробовиком под
мышкой. Левее на стене прямо по обшарпанной штукатурке броско намалеван большой знак радиоактивного заражения, цифра 100 и латинская буква «R».
Наемник толкнул железную дверь, спустился вниз на два пролета и постучал еще в одну дверь. Открылось зарешеченное окошко. Охранник оглядел гостя
так, словно снимал флюорограмму на память, и загремел засовом.
«Руки». «Все оружие сюда клади». «Повернись». «Шагай».
Вот и вся процедура приветствия.
Мартин миновал неширокий коридор с двумя поворотами и оказался в помещении с арочным потолком, подпертым кирпичными колоннами. Грубо сколоченные
деревянные столы, местами осыпавшаяся штукатурка, деревянная же, потемневшая от времени барная стойка. За пределами Зоны — стильный дизайн, а тут —
«я его слепила из того, что было».
Если не считать вездесущих долговцев, то посетителей раз, два и обчелся. Видно, неприемный день или позже подтянутся.
Мартина малолюдство вполне устраивало (согласитесь, довольно сложно удерживать нить беседы, когда вокруг толпятся, орут, бьют посуду и плещут по
щам). Он подошел к стойке и кивнул бармену. Тот, не говоря ни слова, указал большим пальцем на дверь по правую руку. Жест сей означал одно: вас ждут
в вип-зале.
Не успел войти, а от столика напротив входа раздалось:
— Hey Kumpel. Wie geht's, wie steht's?[3]
Мартин не водил дружбы с лидером «Псов» Волкодавом, их даже приятелями не назовешь, тем не менее инициативу, как и глубину познаний своего визави
в актуальной версии языка Гете и Шиллера, оценил. Тут же понял: разговоры разговаривать сегодня будем на немецком. А что, собственно. Наемник
обыкновенный чаще всего полиглотом бывает. Так, на всякий пожарный. Никогда не знаешь, куда занесет.
Вот и сейчас. Что, собственно, произошло? Встретились старые кампф-камарады, природные такие маститые дойчи — прямо Цитен и Зейдлиц, — и болтают
на своей тарабарщине. Кого-то огорчает, что она распространена меньше, чем русский или английский? Ну, извините.
Потому и ответил на приветствие в той же манере:
— Alles klar Alter.[4]
Тот подождал, пока он сядет и спросил:
— Лекарство примешь?
Сто грамм — не доза, только выводу лишних радионуклидов поспособствует. Почему бы и нет.
— Наливай.
Хозяин стола наполнил стаканы белой и поднял свой:
— Господи, если ты есть, обрати гнев свой на Гаагский трибунал, а с остальными недругами мы и сами покончим. |