Я посмотрел на Плеймета, тот пожал плечами и едва заметно покачал головой. Он явно не был готов как следует надавить на парня.

– Ну и куда же дальше мы будем танцевать?

– Лично мне не терпится соорудить паучью ловушку, – ответил Плеймет, снова пожимая плечами.

– Что ж, это может сработать.

Как вам, возможно, известно, пауки обожают укрываться в какой-нибудь дыре, замаскировав ее сверху. Они тихо сидят там и терпеливо ждут, когда свалится что-нибудь съедобное.

Как только это происходит, они прыгают на жертву и получают превосходный обед. Или ужин. Или завтрак. Но Плеймет имел в виду вовсе не обычаи пауков, а ту тактику засад, которую мы применяли во время войны в Кантарде. Иными словами, он собирался сидеть тихо и ждать, пока что-нибудь произойдет.

Было просто необходимо встретиться с Покойником, узнать, что он успел выяснить, и спросить, как можно проникнуть в тот мир фантазий, где обитал Кипрос Проуз. Видимо, воображение парня было слишком мощным и уродовало его отношение к реальной жизни.

После получаса вежливой беседы за чашкой чая мне удалось выяснить только то, что Кипрос Проуз способен уходить от неприятных вопросов почти с той же ловкостью, что и мой дохлый партнер. Поняв, что толку мне от него не добиться, я принялся бродить среди недостроенных машин и механизмов.

– Гаррет! – вдруг завопил Плеймет.

Я оглянулся. Плеймет с круглыми от изумления глазами указывал пальцем куда-то в стену.

Бросив взгляд в указанном направлении, я увидел, как в стене конюшни возникла небольшая дыра, а из дыры ударил луч ярко-красного цвета. Луч рыскал направо и налево, прожигая толстенные деревянные брусья. Помещение заполнила вонь горящего дерева, заглушив сладкий аромат свежего конского дерьма. Дыма было столько, что я сразу вспомнил о коптильнях и о кострах на лоне природы.

Костры на лоне природы не входили в число приятных воспоминаний юности. Они ассоциировались у меня не с пикниками, а с войной. Костер дымил, где-то рядом шел бой, а нас атаковали полчища кровососущих членистоногих и толпы изголодавшихся позвоночных с клыками длиной в мой указательный палец. Запах дыма от горящего дерева мгновенно пробуждает во мне боевой инстинкт – а отнюдь не аппетит, как у многих.

Я схватил арбалет-переросток и зарядил его жонглерской булавой (не подбитой фетром, естественно).

Взрезанная красным лучом часть стены рухнула в конюшню, и в образовавшуюся брешь брызнули лучи солнца. На ярком фоне возник странный силуэт.

Я нажал на спуск.

В свое время я умел обращаться с арбалетом вполне прилично, и тот, кто стоял в проломе, первым понял, что Гаррет своих боевых навыков не утратил. Болванка угодила ему точно в брюхо. Звук удара был что надо! Бух! А отдача от выстрела оказалось такой, что мне пришлось сделать шаг назад и слегка развернуться.

Злодей сложился пополам и рухнул на землю. Однако, к моему величайшему сожалению, парень был не один. Его дружки не дали мне времени перезарядить оружие. Серьезный недостаток, подумал я. О низкой скорострельности суперарбалета надо будет сообщить Плеймету.

Отбросив никчемный арбалет, я схватил кузнечный молот. Для данного случая это был самый надежный инструмент. Те штучки, что я припрятал на себе, на увесистый удар, увы, были не способны.

В проломе возникли два мерцающих силуэта. На обывателей Танфера они походили мало, поскольку каждые несколько секунд начинали переливаться серебром. Тот, которого я сразил первым, валялся на земле. Он с ног до головы сделался серебряным и напоминал большую шпильку для волос, так как лежал сложившись вдвое. Над ним склонилась мерцающая серебристая фигура, которая каждые десять секунд принимала форму какого-то чудака, а затем начинала мерцать снова. Глядя на них, казалось, что смотришь сквозь восходящий поток раскаленного воздуха.