Но теперь передвигается, хоть и с трудом, с палочкой, но все же своими ногами. На что доктор Миронов ответствовал, что сильные психические потрясения могут оказывать на организм подобное влияние, но действие таких процессов еще наукой не изучено.

Погрузившись в мысли, следователь незаметно добрел до сада и стал прогуливаться по аллеям.

Гуляющих оказалось мало, в основном няньки с детьми да старухи, совершающие ежедневный моцион. В воздухе уже чувствовалось холодное дуновение зимы. Земля сковалась льдом, хотя кое-где еще виднелись остатки пожухлой травы.

Деревья облетели, и сквозь их темные силуэты проступали жесткие линии Адмиралтейства. Сердюков покружил вокруг уже выключенного на зиму фонтана и медленно двинулся в обход памятника Пржевальскому. Скользя взором по фигуре ученого и его замечательной лошади, он продолжал размышлять о деле. И тут его плавное течение мыслей прервалось знакомым звуком скрипа инвалидной коляски. Он помедлил и все же повернулся, уже зная, что увидит. Навстречу шла дама в пушистом манто и небольшой шляпе, из-под которой выбивались непослушные медные пряди. Впереди себя она с усилием толкала кресло, в котором сидел, понуро опустив плечи, мужчина. Его ноги укрывал клетчатый плед, глаза закрыты, он словно дремал. Сердюков приподнял шляпу и поклонился. Его сердце бешено заколотилось. Женщина прищурилась, узнала, кивнула головой и остановилась. Кресло подкатилось под самые ноги полицейскому, так, что он даже вынужден был отступить на шаг.

– Мое почтение, Маргарита Павловна! Как сегодня самочувствие Дмитрия Ивановича?

Услышав посторонний голос, назвавший его имя, сидящий в кресле Гривин открыл глаза и с неудовольствием воззрился на следователя.

– Вашими молитвами, – зло усмехнулся он. – Видите, к чему привело ваше легкомысленное попустительство преступникам!

Сердюков потоптался на месте. А что ему было отвечать? Кто бы мог подумать, что проклятая балка упадет и переломит Гривину хребет? И что в конечном итоге именно он, Гривин, займет место в инвалидной каталке?

– Видимо, маг опять что-то напутал, – грустно попытался отшутиться Сердюков, но его слабая улыбка осталась без ответа.

– А вы ведь, Константин Митрофанович, стало быть, не исцелились полностью от ваших сладострастных видений, коли постоянно ищете встречи с госпожой Прозоровой, подстерегаете нас на прогулках? – бледное лицо Гривина исказила гримаса.

Он сильно изменился. Страдание, причиненное недугом, глубокими горькими складками пролегло по его выразительному лицу.

– Вовсе нет! – Следователь покраснел. – Я тут совершенно случайно, по наитию, и не думал вовсе вас тут повстречать.

– Дмитрий, прекрати ради Бога! Ведь он и сам пострадал! Ты несправедлив к господину Сердюкову! Мы ему многим обязаны! Дело закрыто, не так ли, господин следователь? – Маргарита мягко улыбнулась, стараясь тем самым сгладить неприятность разговора.

– Так-то оно так, но все же много осталось непонятного. Возможно, я еще вернусь к этому делу. А как Варвара Платоновна? – Полицейский старался сохранять спокойствие, хотя присутствие Маргариты действительно до сих пор еще волновало и тело, и душу.

– Варя уехала лечиться в Швейцарию. Она заявила, что, так как магический опыт не удался… – Маргарита сделала выразительную паузу и посмотрела на неподвижную фигуру в кресле, – или, во всяком случае, не так, как было обещано Кондратием, то и разговора о передаче доли наследства быть не может. Одно хорошо: она согласилась на развод, впрочем, в теперешних обстоятельствах это и немудрено. По мнению Варвары Платоновны, возмездие не свершилось.

– Как сказать, – зло заметил Гривин и поежился.