Говоря это, я не глядел на Кэрол. Она была умная женщина, и мне не было смысла морочить ей голову. На сей раз я заставил себя действовать еще решительней. Я убрал газ так резко, что в какой-то момент подумал, что у меня ничего не выйдет. Скорость резко снижалась, управлять самолетом делалось все труднее и труднее, а до острова было с добрую милю. Большие с белыми гребнями волны словно пытались утащить нас в пучину, и я понимал, что если мы плюхнемся где-то здесь далеко от берега, то самолет разломится и затонет быстрее, чем нам удастся из него выбраться - если, конечно, мы уцелеем при столкновении с водой.

Я потянулся было к дросселям, но потом убрал руку. Есть ситуации, когда можно исправить ошибки, но есть и такие, когда лучше уж ничего не исправлять. Если я начну дергаться, когда самолет совсем сбросит скорость и потеряет высоту, посадка может оказаться совсем уж неудачной. Я сосредоточился на том, чтобы держать машину прямо по курсу. В конце концов, курс был выбран верно, и остров постепенно надвигался нам навстречу.

Внезапно я увидел оба рога полумесяца и испугался, что мы вовсе не сядем в глубоком месте, а скорее наоборот, врежемся в сушу. Я протянул руку к рычагам, вырубил двигатели, решив, что лучше уж плюхнуться на хвост, чем врезаться в воду носом. Затем я дернул ручку на себя. Сразу произошло несколько событий. Нос самолета задрался вверх, правое крыло опустилось, хвост задел воду, и машина села на брюхо. Правое крыло зарылось в воду, и мы стали пахать водную гладь лагуны.

Потом все стихло. Оказалось, что самолет лежит, тихо покачиваясь на волнах, а по окнамструится вода. Я поглядел на Кэрол, которая подняла голову и, в свою очередь, посмотрела на меня.

- Хорошая посадка, - улыбнулся я, - это когда можно выйти из самолета на своих двоих.

- Выйти? - срывающимся голосом отозвалась Кэрол. - Скорее уж выплыть. Давай поскорее выбираться отсюда.

Она отстегнула ремень. Дверь, к счастью, легко открылась, развеяв мои страхи, что ее могло заклинить. Затем Кэрол выбралась из самолета. Я последовал за ней, но сначала оглядел машину. В конце концов, это был мой первый полет в качестве командира корабля. Теперь, когда полет окончился, я решил, что было даже занятно кататься по воздуху на этой птичке.

Я поглядел на Гашека, лежавшего на заднем сиденье, и мою веселость как ветром сдуло. Нет, это все же обидно, когда опытный агент гибнет от случайного выстрела в операции, где его использовали как ширму какие-то сопляки со странными сексуальными наклонностями. Гашек, Безумный чех. Не знаю уж, почему он заработал эту кличку. Лично мне он показался вполне нормальным - насколько нормальны все мы, кто занимается этим рэкетом.

Я вдруг подумал, а что, если, как и в случае с Вадей, на его счет у кого-то возникли сомнения, и его послали сюда играть роль мальчика на побегушках? Что, если кто-то решил наказать его за какие-то оплошности, возможно, во время ближневосточных беспорядков?

- Мэтт! - услышал я голос Кэрол. - Быстрее! Он тонет!

Я отдал честь Гашеку как профессионал профессионалу и протиснул все свои шесть футов четыре дюйма в дверной проем. Кэрол в надутом жилете скорчилась на опущенном в воду крыле. Я дернул за шнурок и почувствовал, как раздувается моя резиновая грудь, что было очень даже кстати, потому как без подобной страховки я бы, наверное, камнем пошел ко дну с грузом пистолетов и револьверов в карманах. Я поглядел туда, где чернел катер. Он был примерно в миле от берега, у входа в бухту.

Самолет быстро наполнялся водой. Я соскользнул с крыла в ванну, которая оказалась теплее, чем я ожидал. Кэрол немного поколебалась, сбитая с толку необходимостью плыть в одежде. Затем самолет наклонился, и она осторожно поплыла, стараясь держать голову повыше над водой. Она посмотрела, где я, и, удостоверившись, что я тоже стартовал, поплыла к берегу с таким видом, словно опасалась, что ее застанут за этим странным занятием друзья и поднимут на смех за то, что она купается в Тихом океане в полном наряде.