|
С достаточной достоверностью она могла также полагать, что розыски и ликвидация этой секции могли быть поручены либо непосредственно Сэмми и мне, либо кому-то другому, но с обязательным участием Сэмми или меня или нас обоих. Иными словами, секция оказалась бы заблаговременно неплохо вооружена против нас. Ее участники заранее знали бы, с кем им придется иметь дело и кого и как надо опасаться. Имея на своей стороне Джанину, игравшую роль нашего сотрудника, они бы могли проделать много чего забавного и весьма вредного для нас. Все это дало бы им значительные преимущества, учитывая то, что они должны были торопиться, должны были как можно скорее завершить данный этап своей деятельности, без особого труда следить за своими противниками и по мере необходимости и возможности ликвидировать их.
Если попробовать придерживаться этой теории о роли Джанины, то нетрудно будет понять и поведение Сэмми. Последний, будучи далеко неглупым, мог и должен был вскоре после знакомства с Джаниной прийти к заключению о двойственной ее роли в игре. Предположим, что незадолго до вечеринки ему в голову начали заползать подозрения. В частности, не исключена и активная роль Джанины по завлечению Сэмми на эту вечеринку. Предположим, что все это было так. В таком случае, как бы поступил Сэмми? Не может быть никаких сомнений в том, что в этом случае Сэмми поступил бы так, как он поступил на самом деле. Его первой мыслью было дело. Его второй мыслью была забота обо мне. Ввиду того, что он был раскрыт и возможны были всякие случайности и неопределенности, Сэмми стремился предотвратить возможность моего раскрытия с тем, чтобы я в случае чего смог продолжать дело, за которое он не совсем удачно зацепился. Он целиком положился на меня, отказавшись от каких бы то ни было контактов со мной, контактов, которые могли быть засечены членами секции. Единственное, противоречие в моем ходе мыслей — это его письменное утверждение, что Джанина работает на нашей стороне. Но является ли это утверждение Сэмми бесспорным хотя бы для него самого? Вспомни, сказал я себе, в каких условиях писалось письмо. Сэмми превосходно понимал, что оно легко могло попасть в руки его тюремщиков. По крайней мере восемьдесят шансов из ста было за это. В этом случае его приписка о Джанине могла сыграть немалую роль. Сэмми мог быть уверен в том, что если его письмо случайно будет обнаружено противниками, то они вряд ли задержат его отправление по моему адресу. Ведь это письмо сможет прочно утвердить положение Джанины, их агента, в нашей организации. Я покончил со своей выпивкой и пришел к выводу, что сомнения — довольно-таки неприятная вещь. Одни факты говорили о ее сотрудничестве с немцами, другие противоречили им. Даже сам по себе ее визит к мисс Кэрью мог иметь двоякий смысл и двоякую цель. С одной стороны, она могла попытаться разузнать, для кого работал Сэмми, с тем, чтобы передать информацию или документы, если таковые были у нее. С другой стороны, она могла попытаться выяснить для немецкой секции, кто именно возглавляет британскую группу по ее ликвидации. Очевидно броуновское движение мыслей продолжалось в моей голове и тогда, когда меня сморил сон, поэтому я проснулся, едва заснув. Ночь все еще не кончилась, близился рассвет, но те полчаса, которые я провел в полном покое, казалось, значительно подкрепили меня. Я поднялся с постели, освежился холодной водой, быстро оделся и отправился в гараж. Мне думалось, что начать надо с Берити-стрит. Остановив машину на углу Малбри-стрит и Берити-стрит, и отыскав более или менее укромное место, я поставил туда машину и пешком двинулся по Берити-стрит. Дождь уже перестал, ветер утих, и конец ночи был не так уж и плох. Духота, жара и какая-то тяжесть, которые ассоциировались у меня с этим местом, отсутствовали. Наоборот, прохлада и предутренняя свежесть приятно охватили меня на этой знакомой улице. Я даже решил принять это за хорошее предзнаменование, хотя и не принадлежал к тем людям, которые напрасно тратят время на осмысливание всяких примет. |
