— Мой отец, Ваше Величество, был в дальнем родстве с вашей матушкой, — начала девушка. — Он всегда держал сторону Йорков в этой нескончаемой войне и погиб в последнем сражении при Босуорте, когда пал ваш дядюшка король Ричард. Я осталась на попечении его жены, баронессы Отилии, которая всегда ненавидела мою мать, бывшую в связи с моим отцом, но не ставшую его женой, поскольку не имела богатого приданого. Отцу нужно было поддерживать своё поместье, для этого ему требовались деньги, и он нашёл их в семействе богатого купца, дочь которого вошла хозяйкой в его дом. Моя мать была из рода де Гранвилей, хорошего происхождения, но бедна. Отец очень любил её, и признал меня, когда я родилась. Признал и дал мне своё имя. С этим не могла смириться новая баронесса. Через два года после замужества она отравила мою мать, не стерпев любви к ней отца, о которой проведала. Меня забрали в поместье, и там я росла.

Джейн не смогла сдержать слёз, когда подошла к последней части своего повествования. Она честно рассказала обо всех тяжёлых события своей жизни, как её безуспешно домогался сводный брат, а потом отдала на поругание дворне мачеха, чтобы сломить её сопротивление. Пришлось бежать, спасая свою жизнь.

— Я ничего не утаила от вас, моя повелительница. Рассказала всё, как на исповеди. Мне неоткуда больше ждать помощи, и я прошу у вас приюта и защиты. Я готова выполнять любую работу, какую вы сочтёте нужным мне доверить. Только спасите меня, умоляю, — глаза девушки смотрели с надеждой.

Сердце Элизабет сжалось. Перед ней была молодая девушка, её дальняя родственница, попавшая в беду. И она просила помощи. Но что может сделать для неё та, что сама заключена в золочёной клетке без всяких прав? Глаза её, наверное, выдали сострадание. Но слова пришлось сказать жёсткие, и они ошеломили просительницу.

— Я сочувствую вам, моя милая, — говорили её губы, — однако не могу марать своё имя присутствием среди моих приближённых женщины дворянского происхождения, побывавшей в руках простолюдинов. Это унижает моё королевское достоинство. Супруга короля должна быть безупречна во всём. И её окружение тоже. Единственно чем я могу помочь вам — это дать вам возможность уйти из дворца, не передав вас в руки правосудия. Вы нарушили закон, восстав против своей покровительницы. Она имеет право использовать вас так, как считает нужным. Тем более что вы незаконнорожденная. У вас же нет никаких прав, вы в её власти. По закону, ваш бунт должен быть наказан. Но я не стану вас преследовать. Ступайте.

И она отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена. Девушка, поникшая и растерянная, побрела прочь, а на душе у Элизабет стало совсем скверно. На глаза навернулись слёзы, но она не позволила им пролиться. Нельзя даже вида показать, что её тронула история несчастной девушки. Она королева, пусть бесправная пока что и не способная защитить своих подданных. Но возможно когда-нибудь, когда минёт время власти всесильной свекрови, всё изменится. Возможно…

А промелькнувшая в мыслях невестки Маргарет Бофор внимательно наблюдала издалека за этой встречей, непредвиденной и незапланированной. И о чём, интересно знать, беседовала эта клуша Элизабет с той красивой заплаканной девушкой? Надо бы узнать, кто она. Однако девушка исчезла из глаз сразу же, как только покинула дворец, как будто растворилась в воздухе. А из этой упрямой Алисы и слова не вытянешь. У-у! Вудвилловское отродье.

Глава 3

Невзгоды семейства Бэкхем

Поздняя весна 1489 года

Две женщины в монашеском одеянии неспешно прохаживались по аллее, обрамлённой высокими тисами, в неярком свете угасающего дня. Мать и дочь, две графини Бэкхем, испытавшие тяжёлые удары судьбы. Старшая из них, Сесилия Бэкхем, ныне сестра Бенедикта, указала дочери на место в конце аллеи, где тень от высоких деревьев была особенно густой.