Куда отсюда? Куда идти?

Святой Георгий, святой Георгий,

И ты изведал свой высший час!

Пред сильным Змеем ты был в восторге,

Пред мертвым Змием ты вдруг погас!

ВСТРЕЧА

Сон жуткий пережил вчера я наяву.

По улице я шел — один, не я всегдашний,

Лишь тело, труп меня, что телом я зову.

Тюрьма передо мной своей грозилась башней.

И вот навстречу мне идет моя душа,

Такая же, как я, до грани совпаденья.

Так прямо на меня, упорно, не спеша,

С решением немым жестокого виденья.

Мой труп упрямо шел. Был труден каждый шаг.

Но встреча этих двух сближалась неуклонно.

Как будто в зеркале, вот — я, но я — мой враг.

Идем. Тюрьма молчит. Враждебна высь, бездонна.

Все ближе, ближе мы. Бледнею я и он.

И вдруг нас больше нет. Миг ужаса. Миг встречи.

Ум вброшен в темноту. На башне тихий звон.

Кому-то целый мир, упав, налег на плечи!

ПРИЗРАЧНЫЙ НАБАТ

Я дух, я призрачный набат,

Что внятен только привиденьям.

Дома, я чувствую, горят,

Но люди скованы забвеньем.

Крадется дымный к ним огонь,

И воплем полон я безгласным,—

Гуди же, колокол, трезвонь,

Будь криком в сумраке неясном.

Ползет густой, змеится дым,

Как тяжкий зверь—ночная чара.

О, как мне страшно быть немым

Под медным заревом пожара!

ТЕТЕНЬКА ИЗ СЕЛА

— Тетенька, тетенька, миленькая,

Что ты такая уныленькая?

Или не рада, что к нам из села

В город пошла ты, и в город пришла?

— Эк ты, девчонка, горазда болтать.

Чуть подросла, от земли не видать,

Только и знаешь — шуршишь, словно мышь.

Что же ты тетку свою тормошишь?

— Тетенька, может, мой разум и мал,

Только вот вижу — наш смех замолчал.

Тетенька, право, мне страшно с тобой,

Точно здесь кто-то еще есть другой.

— Девонька, эти ты глупости брось,

К ночи нельзя так болтать на авось.

Лучше давай про село расскажу,

После помолимся, спать уложу.

В городе, девонька, все бы вам смех,

В городе много забав и утех.

Наши избенки-то, наше село

Лесом, потемками все облегло.

В лес за дровами — а там лесовик,

Вон за стволом притаился, приник.

Чур меня, крикнешь  он вытянет нос,

Так захохочет — по коже мороз.

Ночью, как это так выйдешь на двор,

Звери какие-то смотрят из нор,

Совы на крыше усядутся в 'ряд,

Углем глаза, как у ведьмы, горят.

В избу назад — а в клети домовой,

Ты на полати — а он уж с тобой,

Вот навалился — и стонешь во сне,

Душно так, тяжко так, страшно так мне.

Нежити ходят, бормочут во тьму,

Шепчут, скривясь,— ничего не пойму.

Словно они балалаечники,

Баешники, перебаешники.

Тетка умолкла. Девчонка спала.

Тетки дослушать она не могла.

Обе застыли, и в комнате той

Явно, что кто-то еще был другой.

ПОДМЕНЫШ

Я мать, и я люблю детей.

Едва зажжется Месяц, серповидно,

Я плачу у окна.

Мне больно, страшно, мне мучительно-обидно.

За что такая доля мне дана?

Зловещий пруд, погост, кресты,

Мне это все отсюда видно,

И я одна.