Итак, кто указал главному управленцу страны на Светень – так и осталось тайной, но первая же отменная рыбалка решила судьбу чертухинского захолустья.

На болотистом берегу насыпали добротную взлетно-посадочную площадку, и с тех пор каждую субботу чертухинские обыватели наблюдали, как за дальним лесом опускался большой надежный вертолетище, дальнейшее было скрыто от глаз и пересудов. Сразу после приземления дюжие охранники чуть ли не на руках выносили из салона важное лицо. И доподлинно человек этот состоял из одного лица, точнее парадного портрета, не лишенного приятности, но несколько застывшего. Слегка вьющиеся каштановые волосы, мягко-округлые черты лица и большие, по-женски выразительные глаза создавали неожиданный эффект детскости и даже беззащитности, как у плюшевого мишки, да он и был скорее талисманом и символом либеральных реформ, чем реально действующим политиком.

Некогда в древней Спарте было два царя: Царь для мира и Царь для войны, но в современной политике эта хрупкая грань исчезла, поэтому рядом с вполне мирным Избранником остался сидеть прежний Царь, человек отчасти военный, к тому же имевший опыт маленькой, хотя и не слишком победоносной войны. И со стороны групповой портрет российской власти походил на двуглавого орла, у которого, по меткому замечанию придворного смехотворца Веселкина, одна голова смотрит на восток, другая на запад, а своей не выросло.

При таком разделении труда Избранник находил время и для увлечений. Нет, он не коллекционировал музейные вещицы или угодья на Адриатическом побережье, не скупал футбольные табуны и не отстреливал обреченную дичь. Его единственной страстью была тихая и почти бескровная охота – рыбалка, но по странной случайности рыба на золотой подарочный крючок клевала только здесь, на берегу лесного океана, и не просто клевала: она шла на гибель целыми косяками, точно охваченная жертвенным патриотизмом.

В то замечательно ласковое летнее утро выразитель народных чаяний сидел в высокой траве с японской удочкой и задумчиво смотрел в янтарные глубины Светеня. По осклизлым стеблям неспешно ползали личинки водяного скорпиона, похожие на инопланетных монстров из голливудских ужастиков. Крупные ленивые караси неподвижно стояли в тени кувшинок, по илистому дну шныряла хищная рыбья молодь.

На шелке утренних вод не было ни морщинки, и поплавок с заснувшей черно-лаковой стрекозой торчал из воды как нарисованный. В камышах посвистывали пичуги, и даже многочисленная, но надежно закамуфлированная охрана не нарушала уединения «первого рыбака страны», последовательно сменившего на своем посту и «первого каратиста», и «первого теннисиста». Рыбалка – в среднерусских водах – занятие неспешное, располагающее к философским раздумьям.

Поглядывая на яркую бусину поплавка, Избранник с ностальгической грустью вспоминал, как совсем недавно плавал в загадочных водах большой политики рядом с крупными и мелкими рыбами, между голубыми и белыми китами, но на него, именно на него, указал незримый перст с длинным перламутровым ногтем. Но, даже попав на разделочный стол большой политики и пройдя все мыслимые и немыслимые проверочно-подготовительные процедуры, новый Избранник все еще не знал, в чем заключалась тайна, которую следовало тщательно хранить от конкурентов, а в случае обнаружения немедленно уничтожить. Эта тайна вместе с заветным чемоданчиком осталась у его предшественника, умеющего хранить государственные и корпоративные секреты. Иногда Избранник как бы смутно догадывался, в чем собственно дело и почему молчат военные. Но всякий раз, на подходе к этой воистину закрытой теме, что-то негромко щелкало в его мозгу, и начинала звучать всем знакомая из детства песенка: «Пусть всегда будет солнце…»

Давно позабытый дух неожиданности и авантюры обдул лоб Избранника освежающим ветерком. С некоторых пор в его жизни не было ни счастливых случайностей, ни досадных промахов или иных зазоров, куда судьба могла бы подбросить неожиданную приманку или зловеще погрозить перстом, и Избранник решился… Оглянувшись на дремлющих охранников, он подогнал бутылку к берегу концом удилища.