Мазай был хорошим командиром, его ребята всегда приходили обратно. Не хотелось терять никого, даже сволочь Магадана.
Он снял с пояса гайку на бечевке, чтобы кинуть в сталкера, увлеченного видом артефакта. Дернется тугодум Поршень, когда в него попадет гайка,
или догадается замереть, осторожно обернуться?
- Стволы наизготовку! - вполголоса велел Мазай. Тетеря кивнул, Магадан обернулся к Ясеню и передал ему приказ, тот поднял автомат. А Мазай все
раскачивал гайку и никак не решался кинуть.
Змееныш не выдержал.
- Я их знаешь как чувствую - каждую жилку! - Воскликнул он шепотом и сделал шаг вперед, разводя руки.
- Не сметь! - вскрикнул Мазай. Но было поздно.
Веселая волна злости поднялась из живота, наливаясь огненно-красным, охватила Змееныша, затопив сознание, вырвалась наружу - и покатилась через
лес, туда, где за поваленной осиной спали кабаны. Лицо Змееныша осветилось внутренним огнем, пальцы растопырились, словно помогая внутреннему жару
вырваться наружу. Он запрокинул голову и тихо засмеялся.
Мазая продрало от макушки до пяток - смех был нечеловеческим, почти звериным или, скорее, мутантским. Сталкер невольно шагнул назад.
Это его и спасло.
Невидимая волна, катившаяся от Змееныша, достигла кабаньей лежки. Мутанты проснулись.
Их отклик оказался таким мощным, что мальчишка пошатнулся, вскрикнул, закрыв лицо ладонями. Кабаны озверели, когда их разбудила волна
ментального жара - достаточно сильная, чтобы разозлить, но недостаточно, чтобы прогнать.
Стая вскочила, от ярости не понимая, куда бежать, взор мутантов застилала пелена дикого, необузданного гнева, жажда мести и крови, - и через
миг они ринулись на того, кто, как решили мутанты, попытался на них напасть. Примитивные разумы захлестнуло желание растерзать, разорвать в клочья
эту тонкую фигурку, от которой исходили жалящие импульсы.
Поршня растоптали первого. Сталкер уже протянул руку к артефакту, когда сломанная осина взмыла над рылом огромного кабана. Вожак прыгнул на
человека, вдавил в землю, и артефакт, который Поршень все же успел схватить, взлетел в воздух.
Мазай поливал кабанов очередью из автомата. Змееныш корчился на земле, его раздирала боль, внутренности выжигало чужой яростью.
Стая ломанулась к Магадану и Ясеню.
«Ломоть мяса» описал дугу - и свалился возле воронки. С гудением аномалия включилась.
Мазай увидел недоумение на лице Тетери, перекосившиеся очки, огромные, беспомощные глаза - и потом сталкера затянуло. Два мощных витка - и
воронка выплюнула на траву окровавленную изломанную куклу. Схватив Змееныша за плечо, Мазай вздернул его на ноги, потащил назад, на ходу стреляя по
кабанам. Трава гнулась в сторону аномалии, сталкер с трудом преодолевал ее периферийное действие.
Огромный вожак с разбегу врезался в грудь Магадана. Громкий хруст ребер долетел даже сквозь гудение воронки, Мазай сморщился, как от боли,
будто это ему проломили грудину. Он не любил недоброго, подлого Магадана, но… тот погиб по его, Мазая, вине - по вине командира группы!
Вожак, хромая, бежал дальше, один глаз его вытек от пуль Ясеня. Мазай бросил стонущего Змееныша, как только они оказались вне зоны действия
воронки, и выдернул пустой магазин из автомата.
Стая заметалась. |