А куда уводить? В ночь, на холод, под нервное мельтешение уличного фонаря, от света которого становится все горше и горше?

– Не реви, – велел Алексей строго. – Даже не вздумай.

Она ничего не ответила, стояла, прижав ладошку к щеке. Щека ее теперь тоже была перепачкана мазутом. Что же она делала в башне? Как сумела завести механизм? Или это не она, а тот, чьи следы они увидели на полу. Босые следы…

– Тело еще теплое. Надо звонить, вызывать ребят. – Демьян Петрович огляделся. – Леша, ты не знаешь, есть у них тут телефон?

Телефон был, но не в доме стариков, а во флигеле, в котором сейчас располагалась городская библиотека. Если поискать ключи…

– Вот. – Дядька Кузьма положил на стол увесистую связку. – Висела на гвозде.

– Телефон в кабинете Жильцова, в библиотеке, – сказал Алексей, стараясь смотреть не на мертвое тело, а на связку.

– А Жильцов разве не в усадьбе живет? – спросил Демьян Петрович и, чертыхнувшись, направился к выходу. – Кузьма, оставайся с девочкой и Глухоманью здесь, а мы с Алексеем проверим. Вот же сволочная ночка выдалась…

Дожидаться Алексея он не стал, лишь буркнул на ходу:

– Оружие держи наготове. Мало ли…

Алексей понимал его опасения: если тело бабы Клавы еще теплое, значит, тот, кто сотворил такое со стариками, может до сих пор прятаться в усадьбе. Или, и того хуже, этот кто-то может отправиться за еще одним здешним обитателем – директором клуба и по совместительству библиотекарем Иннокентием Жильцовым…

Как они вообще могли забыть про Жильцова! Он жил при усадьбе с прошлого лета. Поселился во флигеле почти сразу, как устроился на работу. На самом деле в усадьбу его, считай, сослали местные власти, в Чернокаменском горкоме комсомола посчитали это решение удачным и правильным. Не нужно думать, к кому на постой пристроить молодого специалиста. Библиотека всегда под присмотром. Старикам помощь. И самому Кеше хорошо – баба Клава и покормит, и обстирает. Он тогда, кажется, и не возражал. То ли по робости характера, то ли по причине врожденной скромности.

С Жильцовым Алексей виделся редко, только на комсомольских сходах. На танцах в клубе библиотекарь почти никогда не появлялся, говорил всем, что не любит такие мероприятия. Но причина была в другом – в патологической Кешиной застенчивости. Наверное, поэтому в Чернокаменске он так не стал своим, предпочитал оставаться в тени и без лишней надобности из тени этой не выходить. Ему вполне хватало общества книг, благо библиотека от прежних хозяев усадьбы осталась богатая. Да и чугунолитейный завод не жалел денег на закупку новых книг. И как-то так вышло, что про Кешу Жильцова вспоминали, лишь когда переступали порог библиотеки, да вот, пожалуй, сейчас, когда старую усадьбу накрыло кровавым пологом.

– Держись рядом, – велел Демьян Петрович. – Не высовывайся.

Сам он шел скользящим, бесшумным шагом, который выдавал в нем бывалого охотника. Вот только дичь сейчас особенная, пострашнее медведя-шатуна, и от мысли этой холодело в душе. С убийством Алексею сталкиваться раньше не доводилось.

– Думаете, они еще в усадьбе? – спросил он шепотом.

– Не знаю. Но тот перезвон, что устроила девочка, разбудил бы и покойника, а Жильцов из своей норы так и не выбрался. – Голос Демьяна Петровича был мрачен и полон недобрых предчувствий.

Они сошли с парковой дорожки, ступили в ноздреватый, прихваченный ночным морозом снег, двинулись к едва заметному в темноте флигелю.

– Свет не горит, – сказал Алексей, ни к кому конкретно не обращаясь.