– А! – отмахнулся Ши Шелам. – Не люблю я судейских. Да и стыдно мне, уважаемый, ох как стыдно! Провела меня мерзкая баба…

– Да не ты ли называл ее благоухающим розовым кустом? – усмехнулся Чилли. – Не ты ли сравнивал ее глаза с глубокими озерами?

– Омуты это, где нечисть водится, а не озера, – пробурчал Ловкач. – Веришь ли, как вспомню ее лицо, так в груди становится горячо и ноги ватные… Ее бы убить надо, а явись она сейчас, снова голову потеряю!

– Сходи в веселый дом к матушке Хатиме, – посоветовал Чилли невозмутимо, – или к цирюльнику, кровь пустить. Полегчает.

– Может и схожу, – покивал Ши. Потом, помявшись, робко продолжил: – Послушай, уважаемый, нет ли у тебя какой работенки? Помнится, мы славно обтяпали одно дельце, ну, с ювелиром этим… И навар был неплохой. Я снова без гроша и готов взяться за любое предприятие.

– У тебя осталась еще лавка, – напомнил Чилли, задумчиво потирая гладко выбритые щеки.

– Что проку в лавке, когда нет товара, – удрученно пробормотал Ловкач, – домишко плохонький, за него много не выручишь. Не дай пропасть, уважаемый! По глазам вижу, что-то есть у тебя на уме…

Шейх Чилли немного помедлил, отхлебнул из чашки разбавленную водой сыворотку и заговорил веско и наставительно.

– Плох тот, кто держит свой дом полным, а голову пустой, равно как и муж, пекущийся лишь о приумножении богатства, ибо пчелы собирают мед в улей, а пользуются им другие. Жизнь человеческая подобна реке, в которую нельзя войти дважды, но всякий может возвести запруду, чтобы направить поток в нужное русло. Истинно мудр лишь тот, кто не гоняется за облаками в небе и не взбирается на дикие скалы, где обитают хищные орлы и коварные змеи…

Ши таращил на него глазенки, тупо кивая после каждого слова.

– А посему, – молвил Чилли, – следует размышлять, прежде чем действовать. Сейчас я обдумываю некое дело, сулящее немалую выгоду тем, кто за него возьмется. Увы, мой друг, я не могу предложить тебе в нем участвовать, ибо ты слаб и, несмотря на свое лестное прозвище, не слишком умен…

– Нам хватит твоего ума! – горячо перебил его коротышка. – Хватит с избытком! Тебе все равно понадобится помощник, готовый в точности исполнить любое указание, и я сгожусь, как нельзя лучше. Что же касается силы, тут ты прав. Вот если бы наш юный киммериец, этот тигр отваги и скала мышц, присоединился к нам, как в прошлый раз…

– Кстати, что ты о нем слышал? – заинтересованно спросил Чилли.

– Да то же, что и все, – отвечал Шелам, – он спустил немало денег в шадизарских духанах, убил восемь человек, дюжину искалечил, а потом куда-то исчез. Болтают, подался зачем-то в Эр-Шуххру…

– Это, кажется, паршивый городишко, что лежит между Шадизаром и Аренджуном?

– Гнилое место, – сплюнул Ловкач, – уж на что шадизарцы да аренджунцы продувные бестии, но столицей нашей страны воров я сделал бы Эр-Шуххру!

В это время снизу раздался какой-то грохот. Не успел Чилли отправить служанку узнать, что там случилось, как дверь комнаты отворилась, и над головами остолбеневших приятелей, отчаянно дрыгая руками и ногами, с ужасным воплем пролетел несчастный Ахбес. Он плюхнулся в дальний угол, вдребезги расколотив дорогую уттарскую вазу, поднялся на четвереньки и, жалобно подвывая, проворно побежал прятаться за шкаф.

– Твой пес не хотел меня впускать! – раздался с порога трубный глас.