— Ничего нет, — добавил он успокаивающе.

И правда, всякое движение замерло впереди, а ветер ушел в высоту, тихо перебирая ветки деревьев.

— Что другие? — горячим шепотом вдруг спросила Лиза. — Вы кого-нибудь встретили?

— Только Рири, — ответил Стамате, подвигаясь еще ближе. — Она была одна.

— Ну, если вы бросили ее одну. — дразняще сказала Лиза.

— Я не ее искал, — осмелел Стамате, беря Лизу за локоть.

Лиза не отдернула руку. Ее забавляла, но ей же и льстила внезапная страсть, которую она зажгла в сердце застенчивого молчальника. Она чувствовала, что может играть с ним без всякой опасности для себя. Такой почтительный, такой робкий кавалер…

— Интересно, что сейчас делает Андроник? — вырвалось у нее. — Мне он кажется весьма подозрительной персоной, — быстро добавила она. — Вы что-нибудь понимаете в этой игре?

— Ровным счетом ничего. Но тем больше она мне нравится. Как еще мы могли бы оказаться с вами наедине? — ответил Стамате, прижимая к груди ее руку.

Лиза услышала удары его сердца и тихо засмеялась.

— А вы уверены, что сейчас мы с вами наедине? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

Стамате загорелся: она меня поощряет! Обнял ее и потянулся губами к губам. Лиза, смеясь, высвободилась из его рук.

— Ну, ну, так нельзя! — убегая, шепнула она.

— Но мы же играем в фанты. Кто проиграл? Разве не ты?

Лиза пустилась быстрее. ЕЙ больше не было страшно — сейчас, когда она знала, что ее преследует мужчина. Напротив, она чувствовала себя помолодевшей, свободной, и бег только усиливал ее радость.

— Вот споткнусь и упаду — все из-за тебя! — крикнула она, слыша за спиной мужское дыхание.

Стамате поймал ее и снова обнял, теперь уже не собираясь отпускать. Да Лиза и не вырывалась.

— Разве не так играют в фанты, не так? — шепотом говорил Стамате, ища ее губы.

Лиза со смехом отворачивала лицо. Дерзость молодого человека совершенно ее не оскорбляла.

— А вдруг нас кто-нибудь увидит? — вкрадчиво шепнула она.

— Именно поэтому — не поднимаем шума, — отвечал ей на ушко Стамате, касаясь губами ее волос.

Лиза перестала сопротивляться, и Стамате еще тесней сжал объятия.

— Кто тут? — раздался голос Владимира.

Пара замерла. Лиза, которую душил смех, спрятала лицо на груди Стамате.

— Тсс! — услышала она над самым ухом. — Разыграем его…

— Кто тут? — снова отчаянно вскрикнул Владимир.

Ему слышались воркующие голоса, смех, шорохи — и все облекалось в колдовство любовной, невыносимо томящей игры. Тело наливалось смутным, незнакомым теплом, как будто его забирал внезапный хмель. Где-то совсем рядом, может быть, всего в нескольких шагах, за одним из этих высоких угрюмых деревьев, творилось что-то, чего он не знал, что ему не дозволялось… Кто же там мог быть, в конце-то концов? Владимир уже сделал шаг-другой, но тут увидел в стороне фигуру, махавшую ему обеими руками. Он поспешил на зов, стараясь, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ногой.

Г-жа Соломон — это была она — вцепилась в его руку и загудела каким-то низким, грудным голосом:

— Ты кого-нибудь уже встретил?

Рука у нее была странно горячая, и горячечный блеск в глазах. Владимир не узнавал супругу своего дядюшки.

— Ты представить себе не можешь, сколько я страху натерпелась, пока тебя не увидела, — пожаловалась она.