Стамате с капитаном Мануилой засмеялись.

— А где же Андроник? — вдруг спохватился г-н Соломон, не видя юноши.

— Пошел, наверное, искать тех своих приятелей, — сказал Владимир.

— Хм! Вы верите этой байке про приятелей? — сыронизировал капитан, несколько понизив голос.

— Тсс! Не будем, он может нас услышать, — обрезал его Стамате. — Нехорошо: сплетни, да еще за глаза…

— Я ей говорил… — не удержался г-н Соломон, но тут же добавил примирительно: — Мне кажется, что молодой человек из хорошей семьи, только очень уж верченый, шалопутный…

Ключника они в конце концов нашли и попросили двадцать литров красного вина. Монах взял две большие корчаги и ведро и пошел вперед, указывая им путь.

— Уж не знаю, одолеете ли столько… — обронил он, ни на кого не глядя.

Перед окованной железом дверью ключник остановился, выбрал нужный ключ и не спеша отпер. Потом зажег свечу, ведро перехватил в левую руку, корчаги отдал на попечение Владимиру и предупредил:

— Смотрите под ноги, ступеньки у нас поистерлись.

Начали спускаться, осторожно и не без трепета. Погреб уходил глубоко вниз, и чем ниже, тем шире раздвигались его стены. Владимира пробирала дрожь: от холода и сырости, от этих таинственных древних сводов, от пляски теней, поднятой огоньком свечи.

— Бог его знает, что помнят эти стены, — пробормотал он, как в тумане.

— Я тоже об этом думаю, — поддержал его капитан. — Как будто что-то гнетет… а теперь здесь всего лишь приют для винных бочек…

Стамате только озирался с молчаливым изумлением.

— Да, и еще вашей доброй брынзы дай нам, будь любезен, — вспомнил г-н Соломон.

Монах подставил корчагу под кран бочки. Вино заклокотало, распространяя густой терпкий запах. Владимир не спускал глаз с рубиновой струи, которая, вихрясь, била в корчагу. Брызги попадали в стоящее под ней ведро.

— Это лучшее вино в здешних краях, — произнес голос Андроника. Все, вздрогнув, обернулись.

— Как же ты подошел, золотко, что мы даже не услышали? — весело воскликнул г-н Соломон.

Андроник махнул рукой в сторону входа и спокойно ответил:

— Я оттуда. Потерял вас во дворе — и прямо сюда… Я сюда дорогу знаю, — добавил он с улыбкой. — Сколько ведер такого вина я выпил в жизни…

Монах покосился на него, чтобы разглядеть получше. При свете свечи лица у всех были бледные, землистые, с глубокими тенями вокруг глаз.

— Вы ведь меня узнаете, батюшка? — спросил Андроник, ероша рукой волосы.

— К нам много господ приезжает, — ответил монах, опуская взгляд. — Всех не упомнишь.

— Но меня-то вы знаете, — сказал Андроник вполголоса, как бы только для монаха. И, резко отвернувшись от него, обвел рукой вокруг. — Я знаю здесь каждый камень, как будто живу здесь от начала начал… Иной раз думаешь — а не приснилось ли мне это? — столько всего я помню. Кто мне все это рассказал, кто показал?.. Точно я родился одновременно с монастырем.

Г-н Соломон счел нужным рассмеяться. Он поднял одну из наполненных уже корчаг и, довольный ее тяжестью, подержал на весу.

— Говоришь ты как по писаному, — бросил он Андронику. — Как в тех россказнях про разных типов, которые воображают, что уже один раз жили на этом свете, в другом виде.

— Нет, не то, — просто возразил Андроник.