Ему была нужна только Вилая. Но теперь он, увернувшись от удара палки, схватил женщину за ее единственную ногу и поволок в туннель.
Нинка закричала, замахала руками, ища за чтобы схватиться, ее красная куртка мелькнула в полумраке туннеля и исчезла.
Вилая не сомневалась, что расправившись с женщиной, Кью вернется за ней. Ища где бы укрыться, она юркнула в узкую щель в стене. Сюда голова Кью уж точно не пролезет.
Глава 13
Ночь отступала с неохотой. Было уже начало шестого, а чернота на небе кажется только еще больше сгустилась, словно кто-то там нарочно перемазал все вокруг сажей.
Выглянув в окно, Еремин заметил: с запада наползает огромная туча, закрывая собой все небо до самого горизонта, и робкие лучи пробудившегося рассвета не могут пробиться сквозь ее густую черноту.
«Быть грозе», – подумал Еремин, заскучав по настоящему летнему дождю и чтоб с большими пузырями в лужах. Таких в это жаркое лето еще не было.
Посмотрев вниз, он увидел лежащую в цветнике под окном Гею. Верный страж охранял по ночам покой своей госпожи. Перед рассветом она уползала в лесопарковую зону и пряталась там от посторонних глаз. Вот так в темноте лежащую без движения змею легко можно было принять за невесть как оказавшееся здесь бревно.
Вот бы удивилась соседка со второго этажа увидев это бревно. Старушка пенсионерка ревниво оберегала свой цветник от вторжения местных собак, которые норовили истоптать грядки с цветами, а тут такое. Вряд ли бы она пережила. Хотя кроме испорченной грядки, Гея больше не причиняла вреда. И даже местные коты прогуливавшиеся во дворе без боязни слонялись рядом с ней живы и невредимы. Змей они никогда не видели.
А Гея попросту не обращала на них внимания. Предметом ее нападения мог стать только Кью.
Вспышка на небе ярко осветила газон, где лежала змея и Еремин забеспокоился, представив какой поднимется шум, если кто-то из жильцов дома заметит ее. А это исключать нельзя, ведь скоро люди будут просыпаться и пойдут на работу.
Отойдя от окна он сел рядом с диваном, на котором лежала Вилая. Посмотрел на девушку и с грустью пожалел о том, что эта последняя для них ночь заканчивается, как заканчивается все в этом мире.
– А мне нравится ваш мир. Он красивей чем я думала, – сказала Вилая.
– Тогда что тебе мешает остаться, – предложил Еремин. Он был уверен, Вилая вполне может адаптироваться и жить как обычный человек. Но на предложение остаться, девушка ответила отказом.
– Мне нельзя оставаться тут. Ведь я не человек. А кроме того, я нарушу обещание. А этого делать никак нельзя. И Геи без меня возвращаться не велено, – она протянула руку, дотронулась до руки Еремина. – Скажи, ты будешь помнить меня? Хотя бы какое-то время.
– Да. Я обязательно буду тебя помнить, – ответил Еремин. И говоря это, нисколько не обманывал Вилаю. До своих сорока лет он никогда не задумывался, что такое любовь. Пожалуй, и сейчас не смог бы ответить, что она из себя представляет. Но теперь в нем появилось чувство, будто маленькая частичка его сущности отделилась от тела и живет в пространстве. А другая такая же частичка, это Вилая. И они соединились с ней, слились в одно целое. И это целое есть гармония незыблемого мира.
– Я тоже буду тебя помнить, – сказала Вилая, не отпуская его руки. – Всегда, всегда.
– Скажи, неужели мы больше так и не увидимся? – спросил Еремин, чувствуя как сжимается его сердце от предстоящей разлуки.
Вилая грустно покачала головой.
– Нет, – сказала она и Еремин заметил, как будто из правого ее глаза выкатилась маленькая слезинка и медленно поползла по щеке.
– Ты что, умеешь плакать?
– Нет. |