С возникновением мобильных телефонов отпала необходимость вести записные книжки. В маленькой коробочке вся твоя жизнь. Однажды у нее сломался телефон и пришлось его отдать в ремонт. Пульхерия помнит, что, оставшись без него, оказалась как без рук: в нем были все контакты.

Она еще раз осмотрелась. Особого беспорядка не было. Такой вид имеет спальня по утрам, когда хозяева просыпаются, откидывают в сторону одеяло, собираются пойти в ванную комнату.

Осталось проверить комод. То, что она в нем увидела, лишь подтвердило ее догадку:

Оксана собиралась с этой квартиры съехать. Все шесть ящиков комода были абсолютно пусты.

Тогда возникает законный вопрос: где вещи?

Пульхерия вернулась в гостиную. Марина сидела на диване и ела огромную грушу.

– Мародерствуешь? – усмехнулась Пульхерия.

– Ты же знаешь, что у меня на нервной почве зверский аппетит появляется. А ей она уже ни к чему. Слушай, может быть, пока мы не вызвали милицию, выпьем кофейку? Там в холодильнике такая классная клубника и сливки в баллончике. А еще икра и севрюга горячего копчения. Она сейчас такая дорогая, что я уже забыла, когда ее ела.

– Ну вот и не вспоминай, – решительно заявила Пульхерия. – Мы с тобой девушки порядочные, интеллигентные. Негоже нам пировать здесь в то время, как в соседней комнате лежит убитая девушка.

– Ты еще напомни, что у меня на даче ее дружка замочили, – ехидно напомнила Марина. – Я же не виновата в том, что во время стресса у меня увеличивается расход жизненной энергии. И мне просто необходимо ее срочное восполнение. Все равно же пропадет или ментам достанется, – продолжала канючить подруга.

– Ты все посмотрела?

– Все.

– Чемоданы или сумки с вещами тебе не попадались?

– Нет. Пуляша, там такой большой кусок севрюги. Мы с тобой только отщипнем немного. Никто и не заметит.

– Вдруг она несвежая? Еще отравимся…

Пульхерия заколебалась. Севрюгу она любила во всех видах. Этот предмет роскоши во времена застоя можно было достать по случаю или по великому блату. К празднику или дню рождения она всегда ухитрялась приобрести кусочек, зато сейчас никаких ухищрений не требовалось, севрюга лежала во всех супермаркетах и, для того чтобы ее купить, нужны были только деньги. Правда, немалые.

– С чего это мы отравимся? Она же в холодильнике.

– А вдруг она там давно и успела испортиться?

– Труп не испортился, а севрюга испортилась?

– Мы же не знаем, когда Оксана ее купила, – продолжала сопротивляться Пульхерия, но решительности у нее уже значительно поубавилась.

Марина поняла, что еще небольшое усилие, и Пуля сдастся.

– Пуляша, давай рассуждать логично. Еще два дня назад Оксана была жива. Так?

– Так.

– Если бы ты купила такую роскошь, то позволила бы ей испортиться?

– Никогда!

– Вот именно. Следовательно, напрашивается вывод: она приобрела ее незадолго до смерти. Кусок – огромный, следовательно, практически перед смертью.

– Ого, Ватсон, поздравляю, вы уже освоили дедуктивный метод! Уговорила. Пошли, побалуем себя севрюжкой.

Деликатес и правда оказался выше всяких похвал: нежный, малосоленый, ароматный. Подруги успели съесть по паре солидных бутербродов, и Марина отрезала еще два крупных куска, как в этот момент на кухню вошли два огромных милиционера с автоматами в руках. Из-за их спин, вытягивая тощую шею, выглядывал Стасик. Один из милиционеров был высокий и худой с незапоминающимся лицом, второй – просто огромным, с широченными плечами, коротко стриженной белобрысой головой и веснушками на курносом носу.