— Куда? Зачем? — спокойно спросил Никита и потянулся за сигаретами, которые лежали на полке.

Он даже не стал спрашивать, кто они и откуда. Обычно такие крутые на подобные вопросы не отвечают, а ежели и сподобятся на ответ, то чаще всего он выглядит как удар кулаком по сопатке. Никите почему-то не хотелось получить по мордасам прямо с утра.

— Узнаешь, — отрезал старший из «быков». — Шевели копытами! Некогда курить.

— Мне бы чашечку ко-офе выпить, ва-анну принять, привести себя в порядок… — блеющим голосом затянул Никита и едва не заржал, вспомнив почти аналогичную сценку из старого фильма «Бриллиантовая рука».

Но про шампанское для опохмела он решил не говорить; вдруг до этих двух толстолобиков дойдет весь комизм ситуации и они сочтут, что над ними издеваются. Никите очень хотелось разойтись с незваными гостями миром.

— Обойдешься! — рыкнул главный.

— Парни, по-моему, вы не в ту квартиру попали, — сказал Никита, натягивая брюки. — Я живу тихо, мирно, никому дорогу не перебегал. Ладно бы менты пришли по мою душу, но вы-то с какого бодуна?

— Много разговариваешь, — наконец подал голос и второй «бык». — Иваныч, может, ему пасть заткнуть?

— Не спеши, Леке. Будет много балаболить — заткнем.

— А не много ли вы на себя берете, соколы? — спросил Никита.

Он почувствовал, что начинает заводиться. Это было очень нехорошее чувство. В груди вдруг появлялся жар, по мышцам словно пробегал ток, и разум начинал уступать место первобытным инстинктам. В такие моменты Никита мог убить человека не задумываясь. Но что хорошо на войне, тому совсем не место на гражданке, и Никита всегда старался сдерживаться до последнего.

— Иваныч, дай я врежу ему! Ну наглая морда… Ханурик хренов.

— Остынь, Леке, — приказал старший. — А ты, — обернулся он к Никите, — не хами. Иначе точно получишь по тыкве.

— Как говаривал один наш бывший президент, консенсус у нас не получился, — сказал Никита, застегивая пуговицы на рубашке. — И потом, мне бы хотелось видеть ваши верительные грамоты. То бишь кто вас послал по мою душу?

— Чего? — Леке вытаращился на Никиту, как баран на новые ворота. — Ты чё базлаешь, хмырь ушастый?! Иваныч, он продолжает хамить.

— Ты сам пойдешь или тебя вынести на руках? — чересчур спокойно спросил Иваныч, однако в этом наигранном спокойствии очень явственно прогремел грозовой раскат, не предвещающий ничего хорошего.

«Сейчас вмажет…» — подумал Никита и повеселел, наконец хоть какая-то определенность появилась, а то все бла-бла, бла-бла…

— Лучше на руках, — кротко ответил Никита. — Только мне бы туфли надеть.

— Лучше тапочки… с белыми шнурочками, — ухмыльнулся Иваныч.

И ударил. Нужно отдать ему должное — удар у него был хорошо поставлен. Будь на месте Никиты кто-нибудь другой, лететь бы ему в другой конец комнаты не долететь.

Но Никита ждал этот хук. Поднырнув под бьющую руку, он нанес основанием ладони точный удар в подбородок Иваныча. Это был прием из разряда «подлых». Никита научился так бить еще в детдоме, а в армии усовершенствовал технику. При желании можно было разнести челюсть Иваныча вдребезги.