В 1679 г. Гук написал личное письмо Ньютону, предложив в нем закон обратно-квадратичной зависимости для гравитации в этом смысле. Он был немало оскорблен, когда в точности такой закон появился на страницах «Начал», несмотря на то что Ньютон признал его авторство, наряду с Галлеем и Кристофером Реном. Можно посочувствовать Гуку, поскольку, несмотря ни на что, львиную долю славы получил, безусловно, сам Ньютон. Отчасти это произошло потому, что Ньютоновы «Начала» приобрели огромную популярность и влияние, но есть и другая причина. Ньютон не просто предложил такой закон. Он вывел его из законов Кеплера, подведя таким образом прочную научную базу. Гук был согласен, что только Ньютон произвел «демонстрацию кривых, при этом образующихся», то есть показал, что замкнутые орбиты являются эллиптическими. (Обратно-квадратичная зависимость допускает также параболические и гиперболические орбиты, но они не являются замкнутыми кривыми, и движение по ним не повторяется периодически.)

Сегодня мы склонны видеть в Ньютоне первого великого рационального мыслителя. Мы отмахиваемся от его сильной веры в Бога и активных занятий библеистикой, мы упрямо игнорируем обширные алхимические исследования ученого и довольно загадочные попытки перевести вещество из одной формы в другую. Большая часть трудов по алхимии была, вероятно, утрачена при пожаре в лаборатории, в результате которого 20 лет исследований вылетели в трубу. Причиной пожара, судя по всему, была его собака: говорят, что Ньютон ругал животное, приговаривая: «Ох Даймонд, Даймонд, не понимаешь ты, что натворил».

Как бы то ни было, при пожаре уцелело и до нас дошло достаточно бумаг, чтобы понять: Ньютон занимался поисками философского камня, который, по убеждению алхимиков, должен превращать свинец в золото. А также, возможно, эликсира жизни, который будто бы представляет собой ключ к бессмертию. Вот только один заголовок: «Николя Фламмель, его объяснение иероглифических фигур, помещенных им на арке кладбища Невинных в Париже. Вместе с тайной книгой Артефия и письмом Джона Понтана, включающими как теорию, так и практику Философского камня». И отрывок из этой книги:

Дух этой земли есть ж^лт огонь в к^тр Понтан переваривает свои каловые массы, кровь младенцев в к^тр ж^лт  купаются, нечистый зеленый Лев к^тр, говорит Рипли, есть ж^лт средство соединить ж^лт растворы  варево к^тр Медея вылила на ж^лт две змеи, Венера посредством молитвы к^тр  вульгарно и  семи орлов, говорит Филалет, должны быть настояны.

Символы здесь имеют следующее значение:  Для современного глаза все написанное выглядит мистической чепухой. Но Ньютон торил новые пути и понятия не имел, куда они могут привести. Данный конкретный путь оказался тупиковым. В заметках к лекции, которую он так и не прочел, экономист Джон Мэйнард Кейнс называет Ньютона «последним волшебником… последним чудо-ребенком, которому Волхвы могли бы принести искренние и уместные дары». Сегодня мы по большей части не обращаем на мистические интересы и занятия Ньютона никакого внимания и помним его только за научные и математические достижения. Но тем самым мы упускаем из виду многое из того, что двигало этим замечательным разумом. До Ньютона человеческие представления о природе были тесно переплетены со сверхъестественным. После Ньютона мы, уже осознанно, пришли к признанию того факта, что Вселенной управляют глубокие закономерности, которые можно выразить средствами математики. Ньютон и сам был переходной фигурой: одной ногой он стоял в одном мире, другой – в ином; он вел человечество от мистицизма к рациональности.

8. Наш общий учитель. Леонард Эйлер

Сегодня Леонарда Эйлера можно, вероятно, считать самым значительным математиком, практически неизвестным широкой публике.