– Ну как там поживают ваши собачки? – поинтересовалась я.

Она рассмеялась:

– Наши грязнули-то? Слава Богу, нормально. Сегодня мы просто завалены работой, но мне надо с вами переговорить. Вас ведь не было в городе.

– Я вернулась только в субботу. А вы не пробовали со мной связаться?

Она кивнула:

– Кажется, во вторник я звонила к вам в офис. Ваш автоответчик сообщил, что вы в Лос-Анджелесе, поэтому я попыталась дозвониться туда. Но там наткнулась на какую-то недотепу...

– Орлетт.

– Ну, не знаю точно, кто уж это был, только она дважды безуспешно пыталась записать мое имя, так что я вынуждена была повесить трубку.

Подошла официантка с вином для Гвен.

– Вы уже сделали заказ? – спросила та.

Я помотала головой:

– Ждала вас.

Достав блокнот для записи заказов, официантка вопросительно взглянула на меня.

– Мне, пожалуйста, фирменный салат, – попросила я.

– Тогда сделайте два, – добавила Гвен.

– С какой приправой?

– Мне с рокфором, – сказала я.

– А мне с маслом и уксусом, – заказала Гвен, протянув оба меню уходящей официантке, и снова обернулась ко мне.

– Я решила быть с вами откровенной, – медленно произнесла она.

– О чем это вы?

– О моем бывшем любовнике, – объяснила она. Ее щеки при этом слабо вспыхнули. – Я поняла, что, даже если и попытаюсь скрыть имя, рано или поздно вы все равно его узнаете, потратив на поиски кучу времени. А этот секрет уже того не стоит.

– Как так? – воскликнула я.

– Дело в том, что несколько месяцев назад он скончался от сердечного приступа, – проговорила она, снова несколько оживившись. – После нашего последнего разговора я сама попыталась разыскать его. Его звали Дэвид Рей. Он был школьным учителем. К слову сказать, в школе, где учился Грег. Там мы с ним и познакомились. И мне подумалось, что следует сообщить ему о вашем интересе к смерти Лоренса, потому что расследование вполне могло вывести вас на Дэвида.

– Как вам удалось разыскать его? – поинтересовалась я.

– Мне говорили, что они с женой переехали в Сан-Франциско. И проживали там в районе залива, где он работал в одной из школ Окленда.

– Почему же вы не сказали об этом раньше?

Она пожала плечами:

– Возможно, ложное представление о верности и долге. Или защитная реакция. Для меня отношения с ним очень дороги; не хотелось втягивать его в эту давнишнюю историю.

Взглянув на меня, она, должно быть, прочла на моем лице откровенное выражение скептицизма. И румянец на ее щеках едва заметно потемнел.

– Понимаю, как все это выглядит со стороны, – проговорила она. – По сути дела, сначала я скрыла от вас его имя, а теперь он уже мертв и вы от него все равно ничего не добьетесь. Но если бы он был жив, не уверена, что решилась бы все рассказать.

Мне подумалось, что это похоже на правду, однако что-то еще оставалось недосказанным, и трудно было предположить, что именно. Но в этот момент к столику приблизилась официантка с нашими салатами, и в беседе возникла короткая, спасительная для Гвен пауза, во время которой мы занялись едой. Она механически перекладывала с места на место листики салата, но ела без особого аппетита.