Взяв на руки воркующего малыша, Кора заметила, что старший мальчуган неотрывно смотрит на дверь. Его терпению явно приходил конец. К счастью, именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге появились Луиджи и Софи.

— Мамочка, — мгновенно набросился с вопросом Луиджи-второй, — когда мы поедем домой? Я так соскучился по папочке…

Было очевидно, что Софи совсем недавно плакала, и губы сына задрожали, когда он заметил это. Но Гатти всех выручил. Он вошел вслед за сестрой и поднял племянника на руки.

— Привет, зайка! — весело проговорил он.

— Дядя Луиджи… дядя Луиджи! — радостно завизжал мальчуган, обнимая того за шею.

— Сейчас я позвоню в аэропорт и узнаю, когда вы сможете вернуться домой, — обратился он к сестре, по-прежнему прижимая к себе племянника.

— Я без тебя никуда не поеду, — запротестовала Софи.

— Милая, я уже объяснял, почему не могу ехать с тобой. — Луиджи старался сохранять спокойствие, но это явно давалось ему с большим трудом. — У меня есть срочные дела здесь.

— Возможно, но нет ничего важнее, чем обязательства перед семьей. Такого просто не может быть, — быстро проговорила Софи. — Не волнуйся, все поймут. Ты нужен мне. Очень нужен!

Гатти нахмурился.

— Я не могу.

— Тогда я не двинусь с места, — отрезала она. — Я уже сказала, что одна никуда не поеду. Это мое окончательное решение, и я не откажусь от него.

— Твой муж… — начал Гатти.

Софи мгновенно прервала его.

— Я не хочу говорить о нем или с ним.

— Ты должна это сделать, — спокойно сказал брат. — Хотя бы ради детей, если другое тебя не волнует. Он по-прежнему их отец и имеет определенные права.

— Нет у него никаких прав. Он потерял их в тот день, когда стал встречаться с этой… с этой… — Софи замолчала, заметив в глазах сына тревожный блеск.

Луиджи недовольно покачал головой.

— Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, то обязана выслушать меня.

Корина видела, что Гатти недоволен требованиями сестры.

— Меньше всего я хочу его видеть после того, что он сделал…

Софи явно обладала бурным темпераментом — об этом говорили густые черные брови и темный пушок над верхней губой. Она очень тяжело переносила измену, стараясь скрыть под маской злости боль и страдания.

— Ты говоришь, что Бруно отрицал свою вину… — начал Луиджи. — Он же говорил…

— А что ему еще оставалось делать? — Сестра горько усмехнулась. — Он знает, что теряет. О, как он мог!.. Я думала, он любит меня…

Слезы появились в ее глазах, и маленький Луиджи, заметив это, захныкал.

— Хотите, я заберу детей? — быстро предложила Корина. — Вам есть о чем поговорить.

— Я уже все сказала, — отрезала Софи. — Меня не интересуют такие советы. Я не вернусь к Бруно. И не для того я сюда ехала, чтобы выслушивать, как ты его защищаешь. Я думала, ты окажешься более сердобольным… хотя бы посочувствуешь мне…

На этот раз бедняжка расплакалась. Кора протянула руки к мальчугану, чтобы забрать его.

— Я хочу остаться с мамочкой, — бурчал Луиджи-младший, не желая, чтобы его уводили.

Но у Коры было достаточно опыта общения с детьми.

— Правда? — спросила она. — А я-то думала, что ты поможешь мне по хозяйству. У нас в доме нет мужчин и некому забивать гвозди.