Как и предполагал Никита, на теменной области была рассечена кожа, причем ранка линейная, небольшая – сантиметра два всего. Это называется «много шума из ничего».

В процедурной, куда завезли каталку, Никита положил два шовчика.

– Перевязать – и в палату, – распорядился он. Надо было осмотреть третьего пациента.

На каталке лежал подросток. Лицо в крови, но после того, как медсестра вытерла его стерильным тампоном, повреждения оказались не так уж велики: рассечена губа и несколько глубоких ссадин. И лицо какое-то знакомое.

– Дядя Никита, вы меня не узнаете?

Никита всмотрелся повнимательнее.

– Данила? Из третьего подъезда?

– Узнали!

Подросток был из одного дома с Никитой.

– Страшного у тебя ничего нет. Маленько подштопаем, и будешь как новенький.

– А больно будет?

– Я постараюсь обезболить.

– А шрамы останутся?

– Шрамы украшают мужчину, – пошутил Никита. – В перевязочную его.

Под обезболиванием лидокаином тонкой шелковой нитью наложил аккуратные шовчики, осмотрел работу. Хоть он и не пластический хирург, а получилось неплохо. Через годик шрамы будут едва заметны.

Данилу увезли в палату. Раны сами по себе неопасны, но поскольку находятся на лице, надо несколько дней понаблюдать.

Никита вымыл руки и прошел в ординаторскую. Едва успел сесть за свой стол и начать заполнять журнал операций, как в комнату вошли заведующий и Лешка Троян.

– Уф, управились. Представляешь, мало того, что селезенку мужику оторвало, так еще и диафрагма разорвалась. Пока сосуды перевязали, осушили… Доступ неудобный, рядом с пищеводом. Намучились изрядно!

Денис Юрьевич достал из шкафчика бутылку коньяка и три рюмки.

– Леш, ты дежуришь сегодня?

– Я, а что?

– Тогда тебе только пятьдесят грамм.

– Да я не возражаю.

Они выпили по рюмочке «Старой крепости», посидели. Потом повторили – кроме Лешки.

– Молодец, Никита, выручил. В понедельник на работу. Рассказывай, что у тебя было?

– У паренька – сосед мой по дому кстати – порезы на лице. ПХО, заштопал. У этого мужика, – Никита придвинул заведующему историю болезни, – гемоторакс, перелом ребер. Все сделал в лучшем виде. И дамочка паскудная попалась, из администрации. Ранка – мелочь, а кричала «умираю».

– Хреново.

– Что «хреново»?

– Что из администрации. Наябедничает у себя, жалобу настрочит, комиссиями замучает.

– Предполагаю.

– Ты бы уж поласковее с ней был, что ли?

– Мужику с гемотораксом помощь оказывать надо было – без малого не загнулся.

– Да я-то понимаю, ты им попробуй объясни.

– Да пошли они… – Никита выматерился.

– Вот-вот, а проверяющие придут – мне отдуваться придется.

– Не впервой, Денис Юрьевич.

– Ладно, давай по последней, – заведующий плеснул коньяку Никите и себе.

– Леш, ты все слышал?

– Не глухой.

– К дамочке зайди, сделай вид, что наблюдаешь. А с пациента, что с гемотораксом, глаз не спускай. Ну и за нашим, что оперировали, – тоже.

– Чувствую, веселенькая ночка мне предстоит.

– Не впервой.

– А завтра утречком тебя Никита сменит.

– Так у меня же отпуск…

– Считай, что отпуск закончился.