|
Я не боялась забеременеть, я страстно желала этого. Я забыла о том, что я вещь, забыла про цвет своей кожи. Когда мне пришлось об этом вспомнить, я испытала жестокое потрясение, но по-прежнему не теряла надежды. До тех пор... пока не приехала ты. Тогда все закончилось. Я солгала, сказав, что господин приказал мне прийти в его комнату после того, как ты отказалась ему отдаться. Я явилась к нему сама и предложила утешить. Он был страшно раздосадован случившимся, он чувствовал себя виноватым перед тобой. Он овладел мной, но при этом его сердце было холодным, а мысли были далеки от действительности. Именно тогда я окончательно поняла, что больше не нужна господину, что он любит тебя и способен думать только о тебе! — Ее голос срывался. — Я никогда не желала тебе добра!
Тия привлекла девушку к себе и сказала: — Ты делала мне только добро. Они долго стояли, прижавшись друг к другу, потом Тия промолвила: — Иди к Мерибу. Я побуду с детьми. Хнут молча кивнула, слизывая с губ слезы. Тия поднялась наверх. Бедняжка Харуя сидела на материнской кровати, уголки ее губ опустились, а сине-зеленые глаза были полны слез. Растерянный и удрученный Мериб-младший стоял рядом. — Отец поправится? — Я надеюсь, — сказала Тия и погладила сына по голове. Потом усадила Харую к себе на колени. — Нам надо спуститься вниз и поесть. И я хочу, чтобы этой ночью вы спали со мной. — Чтобы нам не было страшно, мама? — спросила Харуя, а ее брат нахмурился. Молодая женщина подумала о том, что когда он вырастет, то станет копией своего отца. — Чтобы мне не было страшно, сынок, — мягко ответила Тия. Она накормила и успокоила детей и провела остаток дня возле постели мужа. Рядом находился врач, он проверял и менял повязки, давал раненому лекарства и опиум. На ночь Тия осталась с детьми и не сомкнула глаз. В темном, безоблачном небе на удивление ярко горели звезды. Листва в саду казалась вырезанной из черного шелка. Когда Мериб-младший и Харуя уснули, Тия долго вглядывалась в алмазную россыпь небесных светил. Она вспомнила, как Тамит говорил о том, что хетты считают звезды божествами. Многие египтяне думали иначе: Сириус — душа Исиды, Орион — душа Гора. Другие звезды представлялись им обиталищами благочестивых человеческих душ. Едва ли ее душе суждено поселиться в небе! И даже если бы это было возможно, она с легкостью променяла бы возвышенное вечное пристанище на земную радость и земной покой. Под утро Тию сморил короткий тревожный сон. Она пробудилась на рассвете, как будто почувствовав внезапный толчок. В саду пели птицы, легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, отчего их листва переливалась серебристо-зеленой рябью. По небу разметались полупрозрачные перья облаков. Молодая женщина подумала о волшебном пере, которую богиня Маат клала на одну чашу весов во время Последнего суда. На другой лежало человеческое сердце. И если сердце, словно губка, впитывает переживания и тяжелеет от горя, часто ли оно и перо уравновешивают друг друга? Тия спустилась в комнату, где лежал Мериб. Каждый шаг наполнял душу тревогой, такой сильной, что было трудно дышать. Она тихо вошла. Утомленный лекарь сидел в кресле, смежив веки. На полу клубочком, будто черная кошка, свернулась Хнут. Молодая женщина неслышно подошла к постели, на которой без движений лежал ее муж, и боязливо дотронулась до его руки. Рука была теплой. Мериб вздрогнул и открыл глаза. Он смотрел на нее так, будто только что вернулся откуда-то издалека; его взгляд был не таким, как вчера, сквозь страдание в нем просвечивала жажда жизни. — Еще не все потеряно, — с облегчением промолвила Тия и тут же мысленно обратилась к себе: «И все же кое-что ты навсегда потеряла».
Глава 9
Тамит шел в сторону храма Амона. |
