|
Хмурый осенний день с отвычки показался ослепительным. Не может быть, но так оно и есть! Разъяренная Нитха, похожая на встрепанного воробушка, теснила к воротам женщину в длинном плаще с наброшенным на голову капюшоном. – Нитха, что ты вытворяешь? Кто так гостей встречает? Заходи в дом, красавица! Черная Азалия, обогнув потерявшую дар речи девчонку, плавно пересекла двор, с улыбкой взошла на крыльцо, перешагнула порог. – Что девчушка гонит – не беда, – певуче сказала она, – а вот рад ли мне хозяин? И откинула на плечи капюшон. Вместо ответа Шенги наполнил чашу и с улыбкой протянул гостье. Пока та мелкими глотками пила вино, Совиная Лапа незаметно приглядывался к женщине. Что-то в ней изменилось... исчезла напористая, откровенная готовность идти в атаку... ох, да она же смущается! Даже если это фальшивая застенчивость, все равно ей очень, очень к лицу! Не роковая соблазнительница, а вдовушка-соседка, забежавшая проведать больного. Только узелка с угощеньем не хватает. Словно угадала его мысли! Из-под плаща вынырнула смуглая ручка с полотняным узелком. – После болезни полезно полакомиться. Мой господин так исхудал! И скромно положила узелок на край стола. Вот хитрюга! – Ну, если там лепешка с медом!.. – с шутливой строгостью рыкнул Шенги. – Что ты, господин мой! Шутка, сказанная дважды, уже не шутка! Там пирог с рябиной. – Гадость эта рябина! – раздался от входа звенящий яростью голосок. – Нельзя ее больному! Шенги удержал себя от убийства и очень ровно спросил маленькую нахалку: – Какого болотного демона тебе здесь нужно? – Я за метлой... двор подмести... – Метла на кухне, у очага. Запомни сама и передай мальчишкам: кто сейчас сюда сунется – сгоню со двора! Поняла? Брысь! Хлопок двери был коротким и злым, как ругательство. Черная Азалия мягко, понимающе улыбнулась и обвела взором зал: – А девочка спит вот здесь, верно? – Да, за этой занавеской. Это у нас «женская половина». Глаза актрисы подернулись влажной дымкой. – «Женская половина»... ах, милая девочка, соблюдает обычаи родины! Я-то давно забыла... Но я догадалась не из-за занавески. Где еще висеть единственному зеркальцу, как не над ее постелью? – Зеркальце? – удивился Шенги. – Как-то не замечал! Сам даже бреюсь без зеркала, привык. Женщина легко прикоснулась кончиками пальцев к гладко выбритой щеке Охотника. Тронула и опустила руку. Короткая ласка всколыхнула душу мужчины. – Девочка ревнует, – потупив глаза, глухо сказала красавица. – Детские игры, – ответил Шенги. – Придумала себе героя. И, положив левую руку на плечо женщине, он ласково и властно привлек ее к себе. * * *– А ну, вон отсюда! Расселись, бездельники, подметать мешают! – рычала Нитха, багровая от злости. – Нет чтоб воды принести или дрова в поленницу сложить! – Ты, Дайру, ее слушайся, она вэшти! – назидательно сказал Нургидан, не двинувшись с края колодезного сруба, на котором удобно устроился. – Пенек лопоухий, дармоед, лодырь! – перенесла Нитха внимание персонально на него. – Утопила бы тебя в колодце, да воду портить жаль! Утхару нхэри, рагтха!.. – Хорошо, что я наррабанскому не обучен, – безмятежно бросил Нургидан куда-то в пространство. – Если б я, как дурень, чужие языки долбил, пришлось бы сейчас вставать, гоняться за ней по всему двору... – А вот я тебя метлой – поймешь без перевода! – Взбесилась, – убежденно и печально заключил Нургидан. |
