Этого Элиен не понял и, не поняв, осмелился перебить:

– Что ты хочешь сказать, Леворго? Урайна можно было победить, если бы присоединился Неферналлам?

– Нет, я этого не сказал и не хотел сказать, – нетерпеливо ответил Леворго. – И вообще впредь запомни: прошлое так много болтало о будущем, что никому – да и мне тоже – уже не под силу разобраться во всех прорицаниях, иносказаниях, перевранных песнях и именах сущностей, которых, может, никогда не было и не будет; или еще не было, но будут. Я не знаю, хватило бы Урайну на вас всех силы или нет. Скорее всего, хватило бы. Возможно, нет, потому что есть могущество и есть ему пределы. Мир слишком большая и слишком вздорная книга, чтобы прочесть ее всю и поверить в каждое слово. А с Неферналламом я говорил всего лишь как человек с несколько большим, чем обычно, дипломатическим опытом, – («Все‑таки он очень гордится своими талантами, хотя и разыгрывает скромника», – подумал Элиен), – и опыт этот мне говорил об одном: есть Право Народов и есть народы. Есть наглый вызов, и ни один просвещенный народ не может оставить его без ответа. Даже даллаги не могут. Ты принял вызов, Неферналлам – нет.

Не было для Элиена темы больнее, не было в его душе более глубокой раны, но он собственноручно всыпал в нее щедрую горсть соли:

– Но Неферналлам тем самым уберег десятки тысяч людей, а я своих погубил.

– То, что не пожнет война, пожнут болезни и время. Твои воины, умерев, отдали свои силы тебе, грюты Фараммы завещали свою силу Асхар‑Бергенне, а стердогасты Неферналлама пока лишь сладко жрут за государственный счет, но никто не видел от них пользы. Сила Ре‑Тара разлетается по ветру из их пьяных глоток.

Леворго был взволнован. Он перевел дух и продолжил:

– Вот так, Элиен. Варанцы – тоже козье, похоже, дерьмо, потому что Шет окс Лагин был их человеком, а без Неферналлама они не отважились выступить, да и твоими предложениями, насколько мне известно, пренебрегли.

О да! «Любезный брат брата нашего… Радея о государстве… Решится силой убеждения…» Пеплом их письма долго играл ветер на снегу, а Элиен…

Элиен кивнул:

– Пренебрегли.

– Ну вот и все, – неожиданно заключил Леворго.

– Все что? – не удержался Элиен.

– Все все. Я имею власть советовать. Но я не хочу – а это всегда сильнее, чем «не могу» – повелевать. Мы ушли из Тардера сюда, потому что нет в нем больше силы, а главное – воли, и Башня Оно отныне не более чем затычка для небес. Ушли, чтобы встретиться с тобой.

«Ох и мастер порассказывать этот Леворго! «Ничего не знаю, ничего не понимаю», а сам забрался в самое подходящее место для встречи со мной и ждал чуть не полгода. Он бы еще в Синий Алустрал залез», – приблизительно такие мысли вспыхнули в сознании Элиена десятком разноцветных искр.

– Ты лучше болтай языком, чем балдой, а то я стар уже, тяжело напрягаться, – заметил Леворго. – Твой пращур Акрет, который прапрадедушку Кроза настрогал, еще в Северной Лезе лайкам хвосты крутил, когда я лепил из глины таких вот. – Леворго ткнул пальцем в одного из диоферидов.

– Извини, Хранитель, – смешался Элиен, – но твои слова звучат странно для моих непросвещенных ушей. Что было бы, если б я, уверенный, что ты в Тардере, избрал северную дорогу и не пошел в леса?

– Что было бы – о том не знаю. Знаю, что есть. Ты здесь, я перед тобой, ты меня искал, ты меня нашел – чего еще надо?

Элиен ощутил в словах Леворго некую высшую правоту, превосходящую законы обычной логики.