– Интересно, кому взбрело в голову сделать это? – сурово спросил он, и Лилиан не сомневалась, что он подозревает ее.

Ее сердце дрогнуло. Неужели он теперь всегда будет подозревать ее во лжи? Если так, то между ними все кончено, потому что она не сможет так жить. Да и он тоже.

– Ты думаешь, что это сделала я? Ты ошибаешься, – ровным голосом сказала она. – Но тот, кто это сделал, наверняка хотел заставить тебя поверить, что Оливия – твоя дочь. И, насколько мне известно, подозрительнее всех в этом отношении вел себя Густав.

– Густав? – переспросил он. – Это безумие.

– Разве не ты говорил мне, что он художник? – продолжала атаковать она. – Он-то и нарисовал эту чудную, правдоподобную розочку несмываемыми чернилами!

– Не вижу смысла, – ответил он, покачав головой. – В любом случае, результаты анализа ДНК будут готовы завтра. А до тех пор наберемся терпения и не станем беспочвенно обвинять людей.

Ее это взбесило, но и обеспокоило. Что будет с Оливией, если у нее не обнаружат генетической связи с королевским семейством? Было ясно – ее отдадут в приют.

Но Лилиан не могла допустить этого. Нужно было что-то делать.

Найди мать Оливии, твердила она себе. И внезапно ее осенило. Она вспомнила, как Патрик, рассказывая ей о Густаве и его увлечении живописью, однажды упомянул, что тот проводит много времени в Эмпории, в селении художников. Она решила обзвонить медицинские учреждения Эмпории.

На следующее утро, после нескольких любопытных телефонных разговоров, она сделала нечто большее – взяла напрокат машину и сама отправилась в Эмпорию. Там, в одной из клиник она наконец напала на след.

– Да, я хорошо знаю, о ком вы говорите, – сказала ей женщина в приемной. – Ее имя Анжелика Феррери. Она была нашей пациенткой, и я помню, что она родила девочку. Думаю, что у нас осталась копия свидетельства о рождении.

Лилиан, волнуясь, ждала, пока женщина рылась в папке с бумагами. Наконец та извлекла из папки фотокопию свидетельства и протянула ее Лилиан. Так оно и было: девочка по имени Оливия родилась в местной больнице, ее матерью была Анжелика Феррери, а отцом – Патрик Вильмар. Лилиан была потрясена.

– А вам приходилось видеть отца ребенка? – спросила она.

– Не уверена, – ответила та, наморщив нос. – Я помню только, что ее навещал высокий, представительный мужчина средних лет. Он очень заботился о ней. Они не были похожи на пару. Скорее, он выглядел как ее отец или дядя. По крайней мере, мне так показалось.

– Густав, – пробормотала Лилиан, почти уверенная в своей правоте. – А у вас случайно нет адреса Анжелики?

Женщина колебалась.

– У нас есть ее старый адрес, но… – Женщина помолчала, потом грустно добавила: – Она умерла чуть больше недели назад. Вы, похоже, не знали этого.

Лилиан схватилась за край стойки.

– Умерла! О нет!

– Да. У нее было очень слабое сердце, и рождение ребенка оказалось непосильным испытанием для бедняжки, – продолжала женщина. – Жаль малышку – такое чудное дитя. Для доктора это было тяжелым ударом. Он знал Анжелику, когда она была еще ребенком.

Лилиан взяла себя в руки.

– А можно мне поговорить с доктором?

– К сожалению, он уехал из города на несколько дней. Но вы можете оставить свое имя и номер телефона.

На обратном пути в Эльдорадо Лилиан все еще была в шоке. Как эта новость отразится на будущем Оливии? Наверняка, не очень благоприятно. И еще нужно было разобраться, какую роль во всей этой истории играл Густав.