Сыну Миграна шел пятнадцатый год и он очень гордился первой шелковистой растительностью на лице и груди – ворот его рубашки был нарочито расстегнут. Слава первых музыкантов на селе обязывала его держаться чинно и с достоинством. Раз уж он с отцом выступает на равных, значит вполне может считать себя взрослым и самостоятельным. Он теперь никому, даже родителям, не позволял называть себя уменьшительно ласкательным «Лёвик», только полным именем: Левон.

Ншан была единственной на селе, перед кем он не мог сохранять свой чванливо независимый вид. Перед ней Левон предательски краснел, смущался, не знал, куда девать свои длинные костлявые руки с неухоженными ногтями и темными р