Дальнейшее развитие событий было. Нет, не просто предсказуемым, а абсолютно следствием предыдущих поступков. Данька запросто ответил Ксюше, когда мы собираемся на коллективную вылазку со Штефаном и Ольгой, стоило только той поинтересоваться. А зачем ему юлить? Тем более сама Ольга уже со своим парнем этот вопрос обсудила. Ксюша внутренней бури и не скрывала, а потому возобновила знакомство со Славой. Мы все с ним были знакомы, хоть и не слишком близко, а теперь только удивились, однажды увидев их вместе. Слава же, еще не отошедший от новости, что его так неожиданно бросает любимая девушка, впал в еще больший шок, узнав, что та и рога наставлять начала еще до расставания. Наверняка сама Ксюша ему эту страшную тайну и поведала. И поскольку в нашем культурном коллективе бить рожи дамам не принято, Слава нашел единственный способ замять эту историю и морально удовлетвориться. В общем, Штефан сам нарвался, и по законам всемирной справедливости не грех было и огрести.

Но только не в присутствии Даниила Романова! У него же гипертрофированное чувство справедливости. Мордобитию – нет! Мордобитию толпой одного – железное нет! Именно за эту черту я его так бесконечно и уважала. Но только не в тот вечер.

Сначала мы потусили в кафе, а потом совсем ненадолго переместились в ночной клуб. Танцевали, веселились, разговаривали – и все вопросы Штефана касались семьи Даньки и его путешествий по миру. Но это как раз странным не выглядело, ведь самые нейтральные темы для беседы. Отношения у них с Ольгой отнюдь не были платоническими, на что я подсознательно надеялась. Они не демонстрировали чувств, но пару раз за поцелуями я их все же застала. И не удивилась бы, узнав, что они в первый же вечер зашли дальше, чем мы с Данькой за все время. Но у нас страсть всегда стоит после рассудка – тем и гордимся. А эти двое были вольны идти другим путем.

Когда подъехали к дому Ольги, то сразу заметили ее бывшего. Он сказал только:

– Эй, немец, на два слова!

«Шлюхе» же было приказано отправляться домой. Штефан молча направился к Славе. Мы с Данькой тоже сразу вынырнули из такси и подошли к запаниковавшей подруге. Так и стояли у подъезда, убеждая себя, что неславный мутный Слава имеет право на разговор. Они ушли в сторону сквера, и когда оттуда раздались звуки и голоса, стало ясно, что там их совсем не двое. После этого Данька не мог не кинуться следом.

Я же пару раз вздохнула, потом подхватила трясущуюся Ольгу под локоть и пошла туда же. Постоять за себя я могла – да еще как! Но очень уж не хотелось делать это в мини-юбке и новых сапожках на шпильках. Потому подняла с земли палку, авось получится обойтись без применения ног.

Народу собралось ого-го! На стороне Славы я насчитала восьмерых. И тут дело явно было уже не только в Ольге. Недружелюбный Штефан вполне мог вызвать раздражение у машиностроительного факультета целиком. Скорее всего, Ольга стала просто последней каплей, объединившей под едиными знаменами этих молодчиков. Разговора-то мы почти не застали – так только, какие-то лозунги о «правилах приличия», «охренелости» и «чужом монастыре».

Штефан тоже с красноречием не заморачивался. В момент, когда мы подходили, он уверенно бил самого Славу, который ростом был на голову выше, но, упав на колени, растерял все преимущества. Данька находился дальше, в самой толпе, и тоже дрался… Я замерла. В том, как Штефан сжимает кулак, в том, как отводит плечо назад, было что-то до боли знакомое. Будто я многократно видела точно такую же сцену в каком-то фильме, запомнив каждое движение. Или даже сама…

– Чон Со, – позвала я бездумно и так тихо, что даже Ольга рядом вряд ли могла расслышать. – Сзади!

Но Штефан каким-то чудом услышал.