— Собирай поклажу, Нефтис, — с облегчением кивнул Найл. — Мы спускаемся.

Пользоваться паутиной вместо веревки — врагу не пожелаешь. Особенно, когда спускаешься. Сперва к ней липнет туника. Потом, по мере спуска, одежда задирается на голову, а к паутине начинают прилипать волосы, что растут между ног, выдираются, снова прилипают — и так до тех пор, пока не выщиплется все, до последнего перышка.

Под ту же казнь попадает растительность на груди. При длительном спуске лишаешься заодно и верхнего слоя кожи, ресниц, бровей, части прически. В общем, удовольствие ниже среднего. Хуже может быть только подъем по веревке на полукилометровую высоту. Для спуска на такую же глубину потребовалось совсем немного сил и минут двадцать времени.

Шабр не торопился бежать дальше, к воде, предпочитая сперва отогреться. Найл сел рядом, откинулся на теплую скалу, зашуршав каменной крошкой, распахнул руки и ноги, закрыл глаза. Казалось, здесь, у подножия, светило не то же самое солнце, что и наверху, а свое, собственное — нежное, заботливое. Его лучи не обжигали, а осторожно забирались под ткань туники и ласкали, словно дыхание влюбленной служанки. Ни единого дуновения ветерка, никаких звуков, камень за спиной не студит тело, а наполняет его энергией.

— Что с вами, мой господин?

— А! — Найл вздрогнул, потряс головой. Ничего, Нефтис, просто немного задремал.

К подножию горы спустилось уже два десятка женщин, еще трое находилась совсем рядом от земли — к спинам привязаны копья, подолы туник задраны на лицо, внизу живота волос нет, икры ног розовые от содранной кожи. Похоже, теперь путники не скоро согласятся снова воспользоваться паутиной вместо веревки.

Стражницы спрыгнули на землю, поковыляли в сторону озера, морщась и широко расставляя ноги. Вскоре на веревке появилась еще парочка — первой спускалась Юккула, следом, естественно, Рион.

— Посланник, — подбежал Рион к правителю, едва ступив на твердую почву, — дети отказываются слезать вниз!

— Как это? — опешил Найл. — Почему?

— Не хотят бросать уснувших смертоносцев! Пытаются «разбудить». Ну, как вы Шабра «разбудили».

— Отогреть, что ли?

— Да, одеялами.

— Великая Богиня! — правитель отступил на несколько шагов назад, пытаясь разглядеть происходящее наверху, но что-либо увидеть или установить на таком расстоянии мысленный контакт было невозможно. Ты хоть объяснил им, что они от голода раньше загнутся, чем своих восьмилапых приятелей спасут?

— Там Симеон пытается их уговорить, и принцесса Мерлью.

— Принцесса Мерлью? — переспросил Найл. — Странно. Откуда это в ней такая заботливость?

Правитель бросил еще один взгляд ввысь, и махнул рукой. Забираться обратно у него не было ни сил, ни желания.

— Ладно. В первую очередь надо добыть еды, потом разберемся.

Про воду Найл не упомянул потому, что до нее требовалось всего лишь пройти несколько десятков шагов по каменистой россыпи с редко раскиданными валунами и отдельными выпирающими из земли скалами. А дальше — дальше сверкала искорками мелкая рябь на поверхности озера, еще дальше зеленела густая лесная чаща, которая покрывала почти всю котловину, забираясь даже на залитые солнцем склоны гор напротив. Над лесистыми горами высились еще две вершины, одна — темно-синяя, со множеством уступов и узких белых полос, то ли снежных, то ли из какого-то минерала; вторая — коричневая, с большими желтыми проплешинами. Выше оставалось только небо.

Что значит пройти двести-триста метров по хорошо просматриваемым, почти ровным россыпям из мелкой гранитной гальки? Просто пять минут быстрого шага в предвкушении первых глотков прозрачной, прохладной, чуть сладковатой воды.