В ту же минуту на Черветерском кладбище наступила тишина. Могилы были засыпаны, и собаки убрались в кусты…

Торн ужасно устал и сразу же заснул. Его разбудил телефонный звонок. Было темно, Дженнингс еще не вернулся.

– Да? – сонным голосом ответил Торн.

Звонил доктор Беккер, тревожный голос выдавал его состояние.

– Я рад, что застал вас, – сказал он. – Название гостиницы было записано на ночном столике у Катерины, но я с трудом разыскал…

– Что случилось?

– Катерина выбросилась из окна больницы.

– …Что? – еле выговорил Торн.

– Она умерла, мистер Торн. Мы сделали все возможное.

Комок застрял в горле у Торна, он не мог говорить.

– Мы не знаем точно, что произошло. Она хотела уйти из больницы, а потом мы нашли ее на улице.

– Она умерла?.. – с трудом произнес Торн.

– Сразу же. У нее был разбит череп.

Торн застонал и прижал трубку к груди.

– Мистер Торн…

Но Торн уже повесил трубку. Он плакал.

В полночь вернулся Дженнингс, его неуклюжая фигура была сгорблена от усталости. Он взглянул на Торна, лежащего на кровати.

– Торн?

– Да, – прошептал Торн.

– Я ходил в библиотеки, в автоклуб, а потом справился в Королевском Географическом Обществе.

Торн не ответил, и Дженнингс тяжело опустился на кровать. Он увидел, что кровавое пятно на рубашке Торна увеличилось.

– Я выяснил насчет города Меггидо. Название взято от слова «Армагеддон». «Конец света».

– Где он? – безучастно спросил Торн.

– Боюсь, что это порядка пятидесяти футов под землей. В пригороде Иерусалима. Там сейчас идут раскопки. По-моему, от какого-то американского университета.

Ответа не последовало, Дженнингс лег и расслабился. Он выглядел очень усталым.

– Я хочу поехать туда, – шепотом сказал Торн.

Дженнингс кивнул и протяжно вздохнул.

– Если бы вспомнить имя старика…

– Бугенгаген.

– Бугенгаген?

– Да. И стихи я тоже вспомнил.

Дженнингс недоуменно взглянул на Торна.

– Имя человека, с которым вы должны были встретиться, – Бугенгаген?

– Да.

– Бугенгаген – это человек, изгоняющий из людей дьявола, он жил в семнадцатом веке и упоминался в одной из наших книг.

– Именно это имя, – безучастно ответил Торн. – Я вспомнил все. Все, что он говорил.

– Аллилуйя! – выдохнул Дженнингс.

– «Когда еврей в Сион придет… – почти шепотом начал Торн. – И небеса пошлют комету… И Рим познает свой восход… Мы больше не увидим света».

Дженнингс напряженно слушал его в темноте. Потом, завороженный безжизненным тоном Торна, он понял, что в нем что-то резко и бесповоротно изменилось.

– «Из Вечного Моря Зверь тот восстанет… – продолжал Торн. – И войско придет, чтобы биться до смерти… Убьет брата брат и свой меч не оставит… Пока не умолкнет последнее сердце».

Он замолчал. Дженнингс переждал, пока стихнет сирена полицейской машины, проезжающей внизу, и подошел к окну.

– Что случилось? – спросил он.

– Катерина погибла, – безразлично ответил Торн.