– Вижу там какую-то зелень.
– Зелень я тоже заметил, когда ехал на «бегунке» от пассажирского дрома, – ответил Оби-Ван, – но ближе не подходил. Там, кажется, котловина, плохо видно.
– Не понимаю, в чём сложность, – подала голос Падме. – Интересно – сходи и посмотри, времени у нас достаточно.
– А что? Пожалуй, – сказал я. – Магистр, составите компанию?
– Почему бы нет? – Оби-Ван поднялся с дивана, выключая проектор.
Утром над городом прошёл, наконец, дождь, на улице стало заметно прохладнее и свежее. Имелся в этом и небольшой минус: едва мы с Магистром сошли с покрытия опоясывающей стоянку служебной дороги и пересекли щебёночную обочину, точь-в-точь такую, как на Земле, под ногами зачавкала пропитанная водой почва. К счастью, Оби-Ван почти сразу обнаружил метрах в двадцати слева старую заросшую жёсткими метёлками травы мощёную тропинку. Она вела по уклону вниз, к зарослям местных то ли деревьев, то ли высоких кустарников и почти прямоугольному водоёму. Должно быть, когда-то очень давно это был пожарный пруд, ныне ненужный и сильно обмелевший. Здесь сенсоры «Амидалы» уже не могли услышать нашей беседы. Я, как раз, раздумывал, каким образом подойти к ответственной теме, когда Магистр, замедлив шаги, спросил:
– Ну-с, друг мой, о чём Вы хотели со мной поговорить?
Ходить вокруг да около смысла больше не имело, и я ответил прямо:
– Мне нужно знать, что произошло после Резни. И почему это не следует знать Падме. Сама она почти ничего не помнит…
– И не может помнить, – сказал Оби-Ван, присаживаясь на край огромного камня, вросшего в грунт возле дорожки. – Ничего, кроме спора на посадочной площадке Мустафара. Всего остального она уже не видела, и слава звёздам. Надеюсь, Вы поймёте, я не мог ей рассказать, как дрался насмерть с… её мужем.
Вон оно что! Завеса тайны начала приподниматься, хотя ситуация понятнее не стала.
– Да, разумеется, – произнёс я. – Но мне Вы можете сказать? Я-то полагал, что до поединка дело не дошло. В противном случае, как вышло, что вышло? Победить Вас он не мог, это ясно…
– Полагаете? – невесело усмехнулся Магистр. – Мне это не очевидно до сих пор.
– И, всё же, победу одержали Вы. Но почему он остался в живых?
– Моя злосчастная сентиментальность. На самом деле, я почти проиграл бой. Ярость удесятерила его силы. Правда, она же его в итоге погубила. Он совершил грубую ошибку, и мне удалось отсечь его конечности. Нужно было добить его, сбросить в лаву, а я промедлил. Вёл себя, как мальчишка, выкрикивал упрёки, которых он не хотел слышать. И не нашёл в себе сил убедиться в его смерти.
– Понимаю, – кивнул я. – Но что же было дальше? Что стало с ребёнком?
Оби-Ван очень внимательно посмотрел мне в глаза.
– Какого ребёнка Вы имеете в виду? – спросил он. Да, выдержка прямо-таки титаническая. Но и меня так просто было не остановить.
– Сына или дочь Падме, – сказал я. – Вы ведь знаете, что с ним. Я уверен.
– Почему Вы вообще думаете, что ребёнок остался жив?
– Ну, мы с Осокой только предполагаем, – развёл руками я. |