– Тётя Шакти на стенку бы полезла, увидев на мне такое, – засмеялась она. – Слишком пёстро.

– Пусть лезет. А по-моему, просто отлично.

– Ну, а теперь расскажи, где ты приобрёл такое потрясающее кольцо, – потребовала Осока.

– Собственно, не приобрёл, а заказал специально для тебя, – поправил я, любуясь выражением лица подруги. Джедайка-то она джедайка, а, всё же, женщина, и приятно ей было очень.

– Неужели за один день сделали?

– За два часа. Я сам поразился. Недаром он был ювелиром королевского двора.

– Королевского? – прищурилась Осока и, дотянувшись до сервисной панели, что-то там переключила. – Ваше Величество, не соблаговолите ли дать нам аудиенцию?

– Не подкалывай, – голограмма Падме возникла перед нами из воздуха. Осока продемонстрировала ей кольцо:

– Признавайся, твоя была идея?

– И да, и нет. Алекс спросил, где можно купить для тебя украшение, я посоветовала мастера Глюма.

– И очень хорошо сделала, потому что на Ансионе мы встретили некую Нолу из клана Секура, – добавил я.

– Нолу? Да, я её помню. Большое огорчение всего дома и Айлы в частности. Её привозили в Храм на тестирование. Никаких признаков дара. Обидно, такая смышлёная девочка… Сейчас ей сколько? Девятнадцать должно быть. Наверное, красавица?

– Твилеки практически все хорошенькие, ты же знаешь, – сказала Падме.

– А мать её, Кои Дару-Секура, видели?

– Нет, и расспрашивать про родителей Алекс не стал.

– Правильно сделал. Ван Секура умер при весьма странных обстоятельствах. А позже могли добраться и до Кои. Сама-то Нола чем занимается?

– Официантка в кафе, – сказал я. – Очень хочет поступить в университет или, по крайней мере, работать техником.

– Надо ей помочь. Сейчас же пойду, поговорю с Чучи…

– Уже говорено. Поддерживает.

– Это ты к ней ходил? Мо-ло-дец! – Осока наклонилась и звонко чмокнула меня в щёку. – Своим надо помогать. Совет джедаев не помогал, и чем в итоге всё закончилось?

– Да, достаточно было один раз отступить от дурацкого правила… – вздохнула голограмма.

– Вы сейчас о чём? – поинтересовался я.

– О матери моего мужа, – Падме, кажется, сама не замечая, что делает, прошлась по каюте, сцепив пальцы рук. – Если бы её вовремя выкупили из рабства, она бы осталась жива. И Анакин не стал бы таким… дёрганым. Особенно в последнее время, когда его честолюбие превысило все мыслимые рамки. Всё в Совет джедаев хотел попасть. Любой ценой. А они считали его недостойным. Да, в сущности, были правы.

– Падме? – удивлённо воззрилась на неё Осока.

– Что? В Совет полагалось вводить не за деяния, какими бы великими они ни были, а за ясность мысли, умение принять мудрое решение. Скажешь, он был на это способен? Да он до самой смерти так и остался большим мальчишкой. Заносчивым, упрямым… и жестоким. Время от времени в нём будто бы просыпался дремлющий зверь, дикий и необузданный. И чем дальше, тем чаще. Я начала думать, уж не со мной ли связаны эти приступы…

– Вот ещё выдумала! – воскликнула Осока.