— Да, нам обоим.

В этих двух фразах был приговор мужику, разбившему Стасику губу…

…Любовников, одержимых похотью, похожие на тараканов твари отрывали друг от друга раскаленными щипцами…

…Они заехали в камеру хранения на самом ближнем к их району вокзале и поставили в автоматическую ячейку сумку с долларами. Да, так было надежней всего.

— Каждые три дня будем менять ячейку, — сказала Вика, и Стасик согласился с ней…

…Они долго следили за мужиком, пока он, расставшись с собутыльниками, не пошел через пустырь, мимо забора и бетонных труб стройки…

…Бесы Босха тащили кого-то в ад, в огненную дыру… Все расплывалось перед глазами Стасика, и этот кусок картины превращался во внутренность крематория. Двое озверевших от жара работников заправляли в печь чей-то гроб… Черты лица покойника все время менялись, это была то Катька, то странный сообщник бандитов Наум Самсонович, то кто-то третий…

…Мужик перестал нагло ухмыляться в лицо Стасику, увидев у него в руке пистолет, и, побледнев, попятился. Стасик выстрелил три раза. Мужик захрипел и упал. Приподнявшись на локтях он порывался ползти, порывался что-то крикнуть, но сил крикнуть ему не хватало.

Вика, ровным шагом подойдя к мужику, всадила охотничий нож ему в горло. Отскочив, чтобы её не забрызгало кровью, она смотрела, как мужик корчится и затихает…

…Отвратительные твари с самыми страшными орудиями пыток, обнаженные грешники, заламывающие руки…

Милицейский свисток. Выстрелы на пустыре привлекли внимание проходившего неподалеку патруля. Не повезло. Обычно на пустыре можно было хоть бомбы взрывать — никто бы ничего не услышал — или постарался бы не услышать.

— Спрячься, — бросил Стасик Вике, увидев, что патруль бежит к ним. — А я потаскаю их по проходным дворам и уйду…

…Мертвый пес лежал на снегу — таком чистом, таком непохожем на городской…

…Один из милиционеров оказался самым резвым. А Стасик, сбившись, угодил в тупик.

— Брось пушку, пацан, — повторял милиционер, осторожно, медленными шагами, идя ко Стасику. — Брось пушку. Брось. И так натворил достаточно.

Уже приближались остальные патрульные. Стасик тупо, будто ничего не видя и не слыша, смотрел на милиционера, а потом так же тупо нажал курок.

Милиционер упал, схватившись за живот.

И сразу же другие преследователи открыли огонь. Что-то больно обожгло Стасика…

…Они приближались к нему, лежащему на снегу, и в его помутненном сознании они превращались в чудовищ Босха — болотно-зеленых и угольно-черных, пауков и тараканов размером с человека и с клешнями на передних, поднятых лапах, в гигантских пиявок, готовых высосать всю его кровь…

Но пока они держались в отдалении. Они все ещё боялись его.

Стасик перевернулся на спину, поднес дуло пистолета к виску. Едва он двинул рукой с пистолетом, они снова стали стрелять, и он так и не успел понять, какая пуля поставила для него точку: его собственная или одного из патрульных.

14

— Следствие закончено, и обвинение против тебя возбуждено не будет, сказала Вике женщина-следователь. — Ты признана невольной свидетельницей, не более того. Но я все-таки выскажу тебе личное мнение: микрочастицы твоих перчаток на рукоятке ножа появились не «всего лишь оттого», что Станислав хвастался тебе ножом и дал подержать в руках. Это ты нанесла смертельный удар ножом в горло, у Станислава вряд ли хватило бы времени. Я знаю, что это нельзя доказать, но я считаю тебя убийцей и буду пристально следить за тобой. Ты ещё попадешься.

— Вы неправы, — ровным голосом сказала Вика, глядя следовательнице в глаза.