Не поднимая глаз, Грейс осторожно вложила руку в ладонь Джеймса. Они направились на танцплощадку. Прикосновение к руке Грейс напомнило Джеймсу первое прикосновение к адамасу: словно молния поразила юношу в тот миг, когда он привлек подругу к себе, положил одну руку ей на плечо, вторую – на талию. Она всегда двигалась изящно, когда они, будучи детьми, танцевали в одичавшем саду ее дома в Идрисе. Но сейчас, держа ее в объятиях, он испытывал совершенно иные ощущения.

– Почему ты не сказала мне, что вы приезжаете? – тихо произнес он.

Она, наконец, подняла голову, и он вздрогнул, узнав ее. Грейс держала себя холодно и отстраненно, молчала, но он остро чувствовал ее присутствие. Она походила на пожар, бушующий внутри ледника.

– Ты не приехал в Идрис, – заговорила она. – Я ждала тебя со дня на день, но ты так и не появился.

– Я написал тебе, – напомнил он. – Я сообщил тебе, что этим летом мы не приедем.

– Это письмо нашла мама, – объяснила она. – Сначала она спрятала его от меня. Я решила, что ты забыл обо мне, но, в конце концов, я нашла письмо в ее комнате. Она рассердилась не на шутку. Я повторяла ей, что мы просто друзья, но… – Она покачала головой. Джеймс знал, что все гости разглядывают их. Даже Анна с любопытством смотрела на них сквозь дым сигары, который окутывал ее, подобно туману, плывущему над Темзой. – Она отказалась мне говорить, что там было написано, просто улыбалась, а дни шли, и ты не приезжал. Я так испугалась. Когда мы не вместе, когда мы разлучены, связь между нами становится тонкой и хрупкой. Я чувствую это. А ты?

Он покачал головой.

– Для настоящей любви расстояние не помеха, – возразил он, стараясь говорить как можно мягче.

– Ты не понимаешь, Джеймс. У тебя здесь, в Лондоне, жизнь, друзья, а у меня ничего нет. – Слова эти прозвучали горько и печально.

– Грейс. Не говори так. – Он подумал о полуразрушенном доме, окруженном сорняками и колючими кустами, об остановившихся часах и кладовой, забитой испорченными продуктами. Когда-то он поклялся, что поможет ей бежать оттуда.

Рука ее скользнула вниз по его рукаву. Он почувствовал, как пальцы ее сжали его запястье, чуть ниже серебряного браслета. «Верностью связан».

– Мне следовало верить в то, что ты мне все-таки напишешь, – прошептала она. – Что ты думаешь обо мне. Я думала о тебе каждую ночь.

«Каждую ночь». Джеймс знал, что она не имела в виду ничего «непристойного», как сказали бы в обществе, но сам почувствовал, что все тело напряглось. Столько времени прошло с того дня, как он в последний раз поцеловал Грейс. Он не мог вспомнить, каково это, все словно заволокло туманом, но он помнил, что этот поцелуй потряс его до глубины души.

– Я думаю о тебе каждый день, – сказал он. – И теперь, когда ты приехала…

– Я думала, что это уже никогда не случится. Я думала, что никогда не увижу Лондон, – говорила она. – Улицы, кареты, дома, все такое удивительное. Люди… – Она оглядела зал. В глазах ее промелькнуло жаждущее, алчное выражение. – Мне так не терпится познакомиться со всеми.

– На завтра у нас намечена загородная прогулка, – сказал Джеймс. – Пикник в Риджентс-парке в небольшой компании. Как ты считаешь, мать позволит тебе пойти?

Глаза Грейс заблестели.

– Думаю, позволит, – ответила она. – Она хочет, чтобы я познакомилась с людьми здесь, в Лондоне, о, и еще – мне очень хочется познакомиться с твоим парабатаем, Мэтью.