– Нет! Нет! Ваша светлость! – закричала она. – Это совсем не любовь.

Она поставила нетронутый бокал с бренди обратно на стол, потом повернулась к нему и, сцепив пальцы, дрожащим голосом сказала:

– Я умоляю вас, ваша светлость, отпустите меня. Скажите, что вы только хотели напугать меня и не собираетесь держать меня здесь насильно.

– Допустим, что я вас отпущу, и что тогда вы будете делать? – вкрадчиво спросил герцог. – Ваш брат сейчас, по-видимому, направляется в сторону моря. Сделка, заключенная нами, предполагает, что мое бурчиелло доставит его в Венецию. Где-то через час он должен быть на борту. Я полагаю, что вы в одиночку, без меня, без друзей, вряд ли сможете когда-нибудь его снова увидеть.

– Это неправда! – закричала Паолина. – Он не может уехать, он не может бросить меня.

– Уверяю вас, может, – ответил герцог. – Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что мое предложение будет принято. И пока вы наверху приводили себя в порядок перед обедом, мой посыльный вернулся от вашего брата и сообщил мне, что все улажено.

– Это неправда! Это не может быть правдой, – шептала Паолина побелевшими губами.

– Моя дорогая, не всем братьям удается так удачно, просто и выгодно избавиться от своих сестер. Я, например, могу вас уверить, потратил много сил, чтобы избавиться от своих.

– Но вы избавились от них, выдав их замуж, – ответила Паолина. – Я не могу поверить, о мой Бог, что вы продали их таким постыдным способом.

Герцог улыбнулся.

– У меня не было такой возможности, – произнес он. – Они все, могу поклясться, страшны как смертный грех.

Паолина топнула ногой от возмущения.

– Не надо острить, – резко произнесла она. – То, что вы мне предлагаете, – это жизнь, полная стыда и унижения, и вы это знаете.

– Я не могу предложить вам замужество, – ответил герцог. – Такова жизнь. Положение обязывает меня жениться на женщине, равной мне по рангу и положению, и с таким приданым, которое было бы максимально выгодно для этой провинции. Вам же я предлагаю роскошь, удобства, деньги и, что зависит уже от вас, счастье.

– Счастье в таких условиях невозможно, – ответила Паолина.

– Тогда мне придется удовлетвориться собственным счастьем, – сказал герцог. – Я не сомневаюсь, что обладание вами, а это именно то, что я намереваюсь сделать, сделает меня бесконечно счастливым.

Паолина посмотрела на него, потом сделала неожиданно шаг вперед и упала на колени.

– Отпустите меня, ваша светлость, – взмолилась она. – Существуют тысячи женщин, которые были бы польщены и обрадованы, оказавшись в моем положении. Возьмите их всех и отпустите меня.

Герцог наклонился и повернул к себе ее лицо.

– Вы приводите меня в восторг, – произнес он. – Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь раньше женщины падали передо мной на колени. Все в вас для меня так ново и свежо. Я чувствую, что вы мне никогда не наскучите, и нет никакого сомнения в том, что мы вместе познаем истинное счастье.

– А если нет, что тогда? – спросила Паолина. – Тогда вы выкинете меня, как, я уверена, поступали до того со многими другими женщинами?

– Я обеспечу вас, обещаю, – ответил герцог.

Паолина встала с колен.

– Мы разговариваем на разных языках, – сказала она тихим спокойным голосом. – Неужели вы не понимаете, что я воспринимаю ваше предложение как оскорбительное и унижающее мое достоинство? Неужели моя неприязнь, доходящая до ненависти, по отношению к вам для вас ничего не значит?

– Это значит только то, что вы нравитесь мне все больше, – ответил герцог.