Изменить размер шрифта - +
– Могу сто грамм налить, ежели не побрезгуете.

– Не откажусь, Юрий. Только чего это ты мне «завыкал», мы же вроде на «ты» с тобой.

– На «ты» так на «ты», – не стал спорить Филатов. – Посиди, я тут кое-что приготовлю. Не спешишь?

– Не спешу. Иди кухарь.

Первым делом Филатов приготовил бутерброды, затем – автомат, который прятал в духовке. Он решил начинать раскрутку Есакова рюмки этак после третьей, когда клиент расслабится и созреет.

Пили молча, и Юрий сперва захотел дознаться, чего это «правая рука» Логвиненко нанесла ему такой неофициальный визит. Матвей Кузьмич начал первым:

– Есть у меня к тебе, Юрий, предложение от Кайзера. Очень выгодное.

– Так излагай! – ответил Филатов с набитым ртом.

– Босс утверждает, что ты патологически удачлив. Такие люди ему нужны. И поэтому предлагает забыть старое и начать снова на него работать. На постоянной основе.

Юрий, в общем-то, был готов к такому повороту событий и, помолчав для приличия, ответил:

– Подумать надо...

– Двадцать тысяч долларов за каждую рядовую ликвидацию. За «громкие» – в два раза больше. Часть – на месте, часть – на счет в банке, в Швейцарии.

– Счет – это хорошо! – произнес Юрий. – Это даже очень хорошо! Кстати, а куда того бухгалтера дели, прошлогоднего?

– Какого бухгалтера? А-а, который знал много... Ну, милок, это уж не твоего ума дело. «От многия мудрости есть многия печали» – так, кажется?

– Почти. Он хоть жив?

– Пациент скорее жив, чем мертв, как говорил незабвенный Буратино...

– Это не Буратино говорил, а про Буратино доктора говорили. Стыдно классику не знать!

– Да на что тебе тот бухгалтер сдался?

– Ну, как тебе сказать... Подожди, сейчас еще одно блюдо принесу. С перцем... – Филатов вышел на кухню и появился уже с совсем иным выражением лица. – Короче, так, Матвей Кузьмич. Попался ты мне просто классически, я тут битый час думал, где это мне тебя разыскать, а ты – тут как тут.

– Во, а говорил – автомат выбросил! – Есаков не сообразил сразу, что «Яти-Матик» станет в их торговле «калькулятором окончательных расчетов».

Филатов засмеялся:

– Выброшу. Попозже. Оружие в угол! – он произнес это таким тоном, что Есаков начал о чем-то догадываться.

– Да ты чего, Юрий, кончай фигней страдать!

– Обрати внимание на глушитель.

Матвей Кузьмич уставился на него, покачал головой и без пререканий вытащил из наплечной кобуры «Макаров» и бросил в угол.

– Ты делаешь ошибку, Филатов.

– Наоборот – я ее исправляю.

– Не понимаю одного – чего ты добиваешься?

– Сейчас ты мне скажешь, как найти бухгалтера. Поскольку ты уже проболтался, что он жив. Потом посидишь под замком дня три-четыре, я тут присмотрел весьма подходящий подвальчик в одном учреждении, благо выходные наступают...

– А больше ты ничего не хочешь?

– Хочу. Одну женщину из деревни Вымь. Но это тебя не касается. Даю тебе три минуты на раздумье. Время пошло.

– Ты что, с конкурентами связался? Так они же тебя кинут...

– Я знаю, что они меня. Думай, две с половиной минуты осталось.

Есаков напряженно искал выход. Тем временем его пистолет перекочевал в карман Филатова. Три минуты истекли.

– Ну? – коротко спросил Юрий.

– Ничего я тебе не скажу! – твердо ответил Есаков. – И не потому, что боюсь Кайзера. Просто он спас меня. Больше, чем от смерти, – ее я не боюсь, у меня никого в этой жизни нет, ни отца, ни матери, ни жены, ни детей.

Быстрый переход