И все равно на берегу уже суетилось не менее трети населения Песков. Вальдемар с братьями тянул сеть метрах в двухстах левее меня, и эти метры я преодолела, наверное, одним прыжком, мгновенно оказавшись рядом с ними.

Одного взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию. Команда Вальдемара уже принялась вытряхивать из сети целые горы черного мусора, но у берега достаточно плескалось и ничейного, море приоткрыло прошлогодние запасы. Да что толку, даже в высоких резиновых сапогах мне своей сеткой до драгоценного мусора не дотянуться, пришлось бы по пояс погрузиться в ледяную воду, как это делают рыбаки. Доступными для меня были лишь жалкие кучки на берегу да тот сор, что волны прибили к самым ногам. Что ж, и это неплохо.

Неписаный, но свято соблюдаемый закон гласит, что извлеченная из моря куча янтарного мусора является собственностью того, кто ее извлек. До тех пор, пока хозяин собственноручно ее не переберет и не бросит. Потом она становится общественным достоянием и рыться в ней может любой. Теперь же, когда так неожиданно и стремительно размерзло янтарное Эльдорадо, рыбаки выбирают лишь самые крупные и лучшие куски, а средний хлам в спешке откидывают. Не до него — скорей, скорей отхватить у моря еще никем не тронутые сокровища! Вот тут-то и раздолье для таких собирателей янтаря, как я.

Ветра почти не было. Оно и понятно. В сильный ветер взбудораженное море лишь перемешивает янтарный мусор, а на берег мало что попадает. На пологих волнах грозно покачивались огромные, толстые льдины, сталкиваясь друг с другом, сходясь и расходясь, открывая новые и новые нагромождения сокровищ. Успеть бы забросить сетку, прихватить хоть немного, пока темную полосу снова не скроет подоспевшая льдина...

Я глянула мимоходом на рыбаков, и мороз пошел по коже Два брата Вальдемара с трудом отталкивали напирающие на него колоссальные ледяные плиты. Если накроют человека — верная смерть! Одну удалось отпихнуть, вторая краешком задела Вальдемара И все-таки Вальдемар, по шею в воде, как-то устоял на ногах, успел сунуть сетку под надвигающуюся громадину, братья придержали льдину, он погрузил сеть во второй раз и уже полную поволок к берегу. Я видела, как он легко опорожнил сорокакилограммовую авоську и устремился обратно в море, даже не прикоснувшись к огромному куску янтаря, медово поблескивающему среди черной массы морской травы и каких-то палок Итак, лишенная возможности действовать в воде, поскольку сапоги доходили мне лишь до бедер, я истово трудилась вместе с собакой — мы рылись в куче, которую уже успели просмотреть рыбаки. С колли, собакой Вальдемара, я была знакома, мы друг другу не мешали. Я искала янтарь, пес — креветки.

— Убери морду! — сердилась я, отталкивая пса. — Твой хозяин совсем заелся, такой чудесный кусочек не взял. Или проглядел? На, вот тебе рыбешка! А это оставь мне, оно несъедобное Пес добросовестно ворошил мусорную кучу, что было мне на руку: я перестала рыться сама и лишь выхватывала из-под собачьих лап кусочки янтаря, подсовывая взамен креветок. Дело спорилось, хотя мой янтарный улов не шел ни в какое сравнение с добычей рыбаков.

Постепенно мы вплотную приблизились к рыбакам. Выбравшись в очередной раз на берег, Вальдемар, негромко лязгая зубами, попросил:

— Проше пани, достаньте из моего кармана целлофановый пакет. Нет, из верхнего...

Задубевшими пальцами в насквозь промокших перчатках я извлекла из нагрудного кармана его комбинезона большую пластиковую сумку и даже сумела ее развернуть.