Иоанна Хмелевская. Золотая мухаПани Иоанна - 17
Все три трагедии разыгрались в одном и том же месте и наверняка в один и тот же день. А день, конечно же, был прекрасный: солнечный, жаркий, даже знойный. В такие дни деревья обычно потеют от жары Вот они и потели в этот знойный тропический полдень, причем делали это так, как принято у деревьев, — истекали смолой, живицей. Росли же эти хвойные деревья, по всей видимости, не только на суше, но и в воде. И в воде же качались какие-то экзотические цветы, привлекая насекомых необыкновенной раскраской и упоительным запахом. На один из таких цветков опустилась бабочка. Попивая сладкий нектар, она то складывала, то опять распускала свои огромные, яркие крылышки не предчувствуя ничего дурного. И вот, когда в очередной раз она взмахнула крыльями, сверху упала большая тяжелая капля. Не на бабочку и даже не на цветок, а рядом, лишь краешком задев их, но капля была такая большая и тяжелая, что и от слабого прикосновения из сердцевины цветка и с крыльев бабочки взметнулось легкое облачко пыльцы. И в легкое густое облачко угодила следующая капля живицы. Прихватив облачко, капля улеглась рядышком с предыдущей. Цветок уцелел, но бабочка погибла, ибо без пыльцы на крылышках жить бабочки не могут. А вот еще одно доказательство того, что в том месте все-таки была вода, — ведь рыба водится только в воде. И как раз тогда из икринок вылуплялись мальки. Вылуплялись один за другим, однако так уж устроена жизнь, что всегда кто-то остается последним. Вот и сейчас самый последний малек не успел полностью вылупиться. Все братишки и сестренки весело поплыли себе, а эта малюсенькая рыбка так и осталась навеки с икринкой на хвостике, пригвожденная густыми, тяжелыми каплями живицы, догнавшими ее в воде. Большая золотая муха присела отдохнуть на шершавом стволе сосны. Долго пристраивалась поудобнее, переступая ножками, наконец выбрала удобное положение и с наслаждением принялась чистить крылышки. Ей и невдомек было, что над ее головой уже нависла беда, воплотившись в тяжелых каплях смолы. Они стекали с верхушки сосны одна за другой, сливаясь и ускоряя свой бег. Вот струя живицы задержалась на миг на какой-то неровности коры, а затем всей тяжестью обрушилась прямо на золотую муху. Та не успела и шевельнуться, мгновенно накрытая липкой массой. Она и погибла мгновенно, зато сохранила навеки свою красоту и обрела бессмертие. Пройдет много-много лет и из-за золотой мухи станут убивать друг друга существа так называемого высшего разряда, которые в то время еще не успели появиться на молодой прекрасной планете Земля... Прошло более двадцати миллионов лет
* * *
Зима стояла суровая, и море замерзло аж до самой Швеции. Во всяком случае, по твердому льду можно было дойти до горизонта, а не исключено, и дальше Если, конечно, не переломаешь ноги на ледяных буграх и торосах, не провалишься в трещины, не завязнешь в снежных заносах А вдоль берега громоздились застывшие ледяные валы четырехметровой высоты, очень уместные в окрестностях Северного полюса, но не на Вислинской косе. Мороз держался твердо, хотя солнце со своей стороны тоже старалось и не только сияло, но и честно пыталось греть, всячески подчеркивая тот факт, что на дворе как-никак начало марта и зима бесчинствует незаконно. Оно так старалось, что в конце концов верхний слой замерзших еще в декабре ледяных глыб кое-где подтаял. Поэтому иногда удавалось раздолбать ледяную корку у берега, и тогда под ней обнаруживался янтарный сор.
* * *
— Выброс случился, аккурат как морозы вдарили, — печально пояснил Вальдемар. — Бушевали сильные штормы, и только стихли, только море улеглось, как морозы и вдарили! В одну ночь все напрочь замерзло, сама пани видит — до сих пор держится. — Так ведь уже март, пора бы и тронуться! — в тон ему ответила я, причем с таким возмущением, словно это Вальдемар виноват в том, что до сих пор все сковано льдом. |
