— Ну а я что? Должна похоронить себя в Стокгольме в компании его полоумной матери-шведки?!

Андреа не понимает, почему в Стокгольме обязательно надо себя хоронить и какой должна быть мать шведа, если не шведкой. Андреа молчит. А Алка не может. Алка спрашивает:

— А почему она полоумная?

Зоя взмахивает ресницами, кривит губки.

— Сейчас, сейчас. — Она погружается в хаос своей супермодной клетчатой сумочки от «Шанель» и выуживает оттуда конверт с фотографиями.

— На, сама посмотри.

2

— На, сама посмотри! — Мать трясет перед лицом Андреа приглашением. — О чем я мечтала? О чем говорила? Я все уши прожужжала тебе, я просила, я умоляла, чтобы это была Франция, или США, или Болгария, или даже, ладно, пусть даже Москва, но тогда конкурс Чайковского. А это? Это что, я тебя спрашиваю?

Андреа наконец получает возможность заглянуть в измятый листок. Заглядывает и ликующе улыбается.

Уважаемая сеньорита Санчес-Домингес,

Дирекция международного конкурса гитаристов «Фернандо Сор» просит подтвердить Ваше участие в конкурсе и приглашает приехать на заключительный третий тур…

— Чему ты улыбаешься? — вопит мать. — Ради чего все это? — Мать гневно распахивает дверь в комнату, где скучает благородный рояль. — Ради конкурса гитаристов? — Сеньора Санчес произносит слово «гитаристов» так, как будто это конкурс, по меньшей мере, работников тюремной столовой штата Кентукки. — Нет, не надо было покупать тебе эту бренчалку! У тебя были нормальные, понятные мне стремления…

— Почему если непонятные тебе, то сразу же ненормальные?

— Не перебивай и не возмущайся! — отрезает мать. — Тебе восемнадцать. Что ты можешь знать о жизни?! Какое будущее у гитариста?!

— А у пианиста, мама? Я же не Фредерик Кемпф!

— Нет. Не все рождаются гениями. Но у тебя есть талант, а над талантом надо работать. А ты? Что ты делаешь? Что делают твои пальцы? У тебя исключительный, мощнейший охват, ты перебираешь октавы за считаные секунды. Клавиши созданы для твоих рук, а ты стираешь нежные подушечки железными струнами и неделями не подходишь к инструменту!

— Гитара — тоже инструмент. И, играя на ней, я чувствую себя гением.

— Ну и кем ты себя возомнила? Пепе Ромеро?

(И что она себе воображает, эта девчонка!)

— Андреа Санчес-Домингес.

Сеньора Санчес в сердцах швыряет приглашение на пол и спешит поставить точку в споре:

— Ты никуда не поедешь!

Через неделю Андреа сбегает в Италию, а еще через две в Мадрид отправляется копия диплома лауреата международного конкурса «Фернандо Сор».

3

— Сыграй, Ань, — Алка не признает официоза, а имя Андреа кажется ей именно таким, лишенным домашности. Зоя же, напротив, любит подчеркнуть иностранное происхождение подруги.

— Давай, Андреа. Порадуй девочек.

Андреа окончательно падает в свою скорлупу и еле уловимо мотает головой.

— Не сегодня, — вымученно улыбается она. — Я что-то устала.

Подруги уходят, а Андреа еще долго сидит без движения и смотрит сквозь конверт с фотографиями, забытый Зоей.

— На, сама посмотри, — раздраженно говорит ей соседка по комнате.

Девушку зовут Мари, она француженка, ей тридцать четыре, и это ее последний шанс добиться хоть какого-то признания среди гитаристов. Андреа знает, что у Мари ничего не получится. Она слышала, как та играет.