— Хочешь сказать, он вполне счастлив и всем доволен?

— Ну, я встретила его на улице вместе с его красоткой на той неделе, однако не будем пока делать поспешных выводов.

— Да, не будем.

— Томми весьма решительно настроен на то, чтоб никогда не стать таким реакционным и непрогрессивным, как его отец. Он говорит, что мир изменится усилиями крупных прогрессивных бизнесменов и за счет давления на государственные департаменты.

— По крайней мере, очень современно.

— Анна, пожалуйста, не надо.

— Ну, а как Марион?

— Она купила магазин одежды в Найтсбридж. Она собирается торговать хорошей одеждой, — понимаешь, хорошей, а не модной. За ней уже везде ходят толпой всякие мелкие чудики, которые ее используют, она же их обожает, она много хихикает и пьет немножко больше, чем ей следует, и считает, что все они прелестные и милые.

Руки Молли лежали на коленях, соприкасаясь кончиками пальцев, и упражнялись в ехидном воздержании от комментариев.

— Понятно.

— А как там твой американец?

— Ну, у меня с ним был роман.

— Я бы сказала, не самый разумный из твоих поступков.

Анна рассмеялась.

— Что смешного?

— Замужество с человеком, имеющим дом в Хемпстеде, уведет тебя очень далеко от всей этой мышиной возни чувств.

— Да, слава Богу.

— Я собираюсь выйти на работу.

— Хочешь сказать, что ты не собираешься писать?

— Да.

Молли отвернулась, с легкими шлепками побросала куски омлета на тарелки, наполнила корзиночку для хлеба свежим хлебом. Она выразительно промолчала.

— Ты помнишь доктора Норта? — спросила Анна.

— Да, конечно.

— Он открывает нечто вроде консультации по вопросам брака и семьи — наполовину государственной, наполовину частной. Он говорит, три четверти из тех, кто обращается к нему с различными болями и болячками, — это на самом деле люди, у которых неполадки в браке. Или вообще нет семьи.

— И ты там будешь щедро раздавать полезные советы.

— Что-то в этом роде. И я собираюсь вступить в партию лейбористов и начать преподавать в вечерней школе для детей с проблемами.

— То есть мы обе окажемся ассимилированными в британскую жизнь у самых ее оснований.

— Я изо всех сил стараюсь избежать этого тона.

— Ты права — просто меня повело от мысли, что ты будешь давать консультации по вопросам брака и семьи.

— Я прекрасно разбираюсь в чужих браках.

— О да! Что ж, может быть, однажды ты и меня увидишь на том стуле, который будет стоять напротив твоего. Там, в консультации.

— Я сомневаюсь.

— Да, я тоже. Ничто не сравнится с точным знанием размеров той кровати, в которую предстоит вписаться.

Недовольная собой, а ее руки сделали раздосадованное движение, Молли скривилась и сказала:

— Ты плохо на меня влияешь, Анна. Я уже полностью смирилась со своей участью, а тут приходишь ты. А на самом деле я думаю, что мы прекрасно с ним поладим.

— Не вижу никаких для этого препятствий, — сказала Анна.

Короткое молчание.

— Все это очень странно, верно ведь, Анна?

— Очень.

Вскоре Анна сказала, что ей пора поторопиться к Дженет, которая должна уже вернуться из кино, куда она ходила со своей подругой.

Женщины поцеловались и расстались.