Мария бросила на него удивленный взгляд.

Интересно, что это: дежурный комплимент или… попытка, выражаясь языком моей мамы, закрутить роман? – подумала она.

– Знаете, вы тоже не очень похожи на итальянца, – заметила Мария вслух. – Спокойный, сдержанный, рассудительный…

Лоренцо негромко рассмеялся.

– Поверьте, это только до поры.

Мария окинула его недоверчивым взглядом.

– Скажите, а эта профессия – гондольер, она у вас потомственная?

– Нет, я не венецианец. Мои родственники до сих пор живут в Калабрии. Там родился и я. В детстве моим любимым увлечением было рисование. Я любил рисовать деревья, цветы, небо, дождь, весенние луга. Я был уверен, что стану художником. Но все вышло по-другому. В нашей семье было четверо детей: мы с братом и две сестры. Витторио самый старший из нас. Он занимал место отца, который умер, когда младшей сестренке не было еще и года. Витторио считал мое увлечение живописью легкомысленным. Он говорил, что я должен учиться управлять хозяйством. При каждом удобном случае он пророчил мне будущее успешного фермера. Но меня притягивали репродукции Ренуара и Моне, а вовсе не сельскохозяйственная техника и выручка от урожая. Однажды на большом полотне я нарисовал нашу деревеньку и повесил свое произведение в столовой. Витторио пришел в ярость, он назвал меня дармоедом. Кричал, что вместо того, чтобы помогать ему кормить семью, я предаюсь праздному безделью. На следующий день я ушел из дома, забрав с собой только мольберт и кисти. В записке, которую я оставил на пороге спальни матери, я написал, что буду устраивать свою жизнь так, как считаю нужным.

После многочисленной смены городов и профессий я поселился в Венеции. Поначалу все здесь было для меня чужим, непонятным и неприступным. Но, как пишут в романах, шли годы, и этот город постепенно открывал мне потайные уголки своей хрупкой и загадочной души, а я внимал ему, сначала недоверчиво и робко, затем зачарованно и удивленно, а теперь я восторженно вглядываюсь в его облик и прислушиваюсь к каждому его звуку, к каждому плеску волн, и никогда не покину его – он заменил мне дом, в котором я родился.

Мария внимательно слушала своего собеседника, задумчиво разглядывая оживленные пристани с многочисленными ресторанами и кафе.

– А вы еще виделись со своими родственниками? – спросила она, когда Лоренцо закончил свой рассказ.

– Шесть лет назад, после рождения дочери, – немного помедлив, ответил Лоренцо.

– Вашей дочери тоже шесть лет, как и моему Дэвиду? – оживилась Мария. – Подумать только, какое совпадение. А где она сейчас?

– Прямо за вами, – улыбнувшись, проговорил Лоренцо.

Несколько секунд Мария растерянно смотрела на своего нового знакомого, затем обернулась и увидела на пристани, рядом со ступенями, к которым Лоренцо направлял лодку, маленькую девочку в розовых брюках и светло-зеленой кофточке с аппликациями из цветов. Ее светлые волосы были рассыпаны по плечам золотистыми завитками. Завидев отца, она призывно замахала ему рукой, радостно подпрыгивая. Гондола причалила к пристани, и девочка, быстро сбежав по ступеням, прыгнула в лодку и бросилась Лоренцо на шею.

– Привет, папочка. Где ты был так долго? Мы же договорились, что встречаемся, как всегда, в половине первого, а сейчас уже почти час. Я начала беспокоиться…

Лоренцо поцеловал дочь в щеку.

– Ну что ты, дорогая, беспокоиться не о чем. Ты же знаешь, я на работе. Вот показывал синьоре наш город.

Девочка отстранилась от отца и внимательно посмотрела на незнакомую ей женщину.

– Познакомься, это синьора Мария, – представил ее Лоренцо. – А это Луиджия, моя дочь, – с гордостью продолжил он и обнял девочку за плечи.