— Чики… — начала Джон.

Холодная сталь прижалась к горлу.

— Заткнись или лишишься головы. Не вырывайся, молчи и может, проживешь еще немного, чтобы быть полезной мне.

Джон, охваченной стыдом и страхом, ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Вскрикни она, и бандит несомненно выполнит свою угрозу.

Но откуда он попал сюда, и почему одет как Рыцарь? Узнал, что она не мальчик? Но, конечно, ответа на этот вопрос Джон не получила.

Лошадь рванулась вперед; король и Гринлиф остались позади, в облаке пыли. Послышались крики и ржание.

Разбойник взмахнул мечом и пронзил сердце преследователя. Гринлиф, не издав ни звука, сполз с коня; кровь фонтаном брызнула из раны. Джон едва удержалась от крика. Догадайся она ударить негодяя по руке, Гринлиф спасся бы!

Показались стены дворца, но Чики Джек направил коня во внутренний дворец.

— Слезай, — приказал он. — Немедленно.

Джон осторожно сползла на землю. Похититель спрыгнул следом, бросил поводья и хлопнул коня по боку. Джон с удивлением заметила, что животное потрусило в сад; поломанные ветви и поваленные деревья, указывали, что там недавно прошел дракон. Но почему-то конь с каждым шагом стал расти. Хвост все удлинялся, морда вытягивалась. Лошадь превращалась в дракона!

Джон потрясла головой, не веря глазам! Этого не может быть!

Но разбойник захохотал, хотя смех был скорее похож на кудахтанье. Джон подняла испуганные глаза: лицо Чики Джека словно плавилось, таяло. Шрам исчез. Волосы поседели, но удлинился, подбородок стал острым.

Через минуту перед ней стоял злой волшебник. Знай Джон раньше, кто перед ней, она закричала бы; предупредила остальных, но Затанаса все считали мертвым. Как ему удалось обмануть дракона?

Дракон. Но чародей мог укрощать страшных тварей!

— Ч-что ты хочешь сделать со мной? — спросила Джон, вовремя вспомнив, что нужно прибавить «Затанас», а то он еще больше обозлится. Если Затанас собирается держать ее в плену, чтобы спасти свою жизнь, когда победят Рыцари…

Снова кудахчущий смех.

— Использовать тебя для чародейства, конечно. Твою кровь, кожу, твои глаза и глупую маленькую душонку! Воспользуюсь тобой, чтобы заполучить, раз и навсегда, власть над этой, по праву принадлежащей мне, страной.

Джон вздрогнула, совершенно уверенная как во всемогуществе волшебника, так и в его полном безумии.

Келвин с сожалением прицелился в готового вот-вот броситься дракона. Перчатка, направлявшая руку, нажала курок. Смертельный луч, словно красный палец всемогущего повелителя молний, пронзил дракона.

Чудовище рухнуло, превратившись в безжизненную груду золота. Головы у него не было.

Келвин почувствовал жгучую боль в сердце. Хоть бы это оказалось последним убийством! Он успел прикончить уже трех драконов. Но настоящим героям были перчатки, а он, Келвин — всего-навсего их послушным орудием. Хоть бы драконы ушли обратно, в свою страну, где никто бы их не тревожил. На поле битвы валялись груды золота, и некоторые Рыцари уже начали обдирать драконов, стремясь захватить побольше трофеев. Но насколько лучше было бы оставить драконов в покое!

Келвин заерзал в седле. Род ним был прекрасный боевой конь в великолепной сбруе, приведенный Крамбами. Но все, чего хотелось юноше — поскорее закончить битву.

Сколько нападающих они сразили? Сколько народу видело, как он убивает драконов, и теперь они разъехались во все концы страны, передавать из уст в уста устрашающие истории про круглоухого героя!

— Знаешь, — сказал он наконец, — я очень устал от битвы.

Лестер нахмурился. Морвин, сражавшийся чуть подальше, ничего не услышал, и поэтому не смог громогласно выразить недовольство.