— Хочешь возвратиться к Джон и королю, пока все не кончится?

Келвин кивнул.

— Хорошо. Я прикрою тебя, уведу отца, а когда мы скроемся из виду, уезжай.

Келвин по достоинству оценил помощь Леса. Старший Крамб, казалось, был опьянен громом битвы, и хотя не искал кого бы убить, но и не уклонялся от поединка. И если Лес не совсем понимал желание Келвина выйти из битвы, не дождавшись окончательной победы, то для Мора подобный поступок был немыслим.

Келвин и так чувствовал себя виноватым.

— Нет-нет, не расстраивайся, — заверил Лес. — Мне и самому не по себе. Меня чуть не убили при Скэгморе. Отец вынес меня, бесчувственного, с поля боя, а твоя сестра ухаживала за мной. Настоящая маленькая женщина, когда хочет быть ею, конечно.

— Но она не хочет! — усмехнулся Келвин — и в этом была вся беда.

Пожав плечами, Лес всмотрелся вдаль.

— Вон там! — окликнул он отца, — в голубом мундире! За теми деревьями!

— За ним! — закричал Морвин, повернув лошадь.

Отец и сын ринулись к деревьям, откуда раздались крики. Но в этот момент по ладоням Келвина побежали мурашки. Обычно это означало приближение опасности, но сейчас вокруг никого не было.

Келвин поставил пистолет на предохранитель, засунул в кобуру и огляделся. Крамбов нигде не было видно. Может, беда угрожает им?

Словно в ответ, перчатки потеплели и вцепились в поводья. Правая рука поднялась, хлопнула лошадь по боку; животное рванулось вперед, унося его от Леса и Мора.

Он ехал к Джон и королю по воле перчаток. Может, они тоже устали от битвы?

Но тут перчатки повернули лошадь к пролому в стене. Келвин едва успел пригнуть голову. Безжизненное тело лежало на взрыхленном газоне. Келвин увидел мертвенно-белое лицо Гринлифа. Как он оказался здесь? Кого преследовал и кто его убийца? Но перчатки не дали лошади остановиться.

Конь проскакал вокруг дворца и влетел в маленький дворик. Келвин узнал выступающую боковую часть знакомого балкона. Только теперь перчатки, уже почти раскаленные, вынудили Келвина придержать лошадь и спешиться. Юноша спрыгнул на землю и ринулся вверх по ступенькам. Какая-то странная слабость охватила все тело, голова закружилась. Должно быть, он совсем измотан. Может это из-за зелья, которым его опоили, чтобы крепче спал? Все утро Келвин ни разу не присел, и возможно, чрезмерные усилия так утомили его.

Но тут Келвин, добравшись до верхней площадки, толкнул дверь и очутился в темной комнате, где пахло необычно и неприятно. Аулхок, привязанный к черепу, захлопал крыльями и защелкал клювом. Кто здесь живет?

Несколько секунд Келвин стоял в дверях, покачиваясь от слабости, пока глаза привыкали к полутьме. Перчатки жгли руки, голова кружилась все сильнее. Но тут он различил волшебника и карлика; злобных тварей, которых, как он думал, сожрал дракон! И…

Похолодев от ужаса, Келвин заметил худенькую фигурку, привязанную к столу и полускрытую облаком розового дыма.

— Джон, — прошептал юноша. — Джон.

Бледная, как полотно. Неподвижная. В руке игла, кровь капает в золотой сосуд, который держит горбун!

Келвин клялся защитить сестру, и что же? Негодяи выцеживают из нее кровь!

Затанас пробормотал что-то, сделал знакомый жест, и Келвин замер на месте, парализованный магической силой. Отец пытался убедить сына, что волшебства не существует, но как же ужасно ошибался!

Келвин вспомнил о лазере.

Если бы он только смог достать его.

Чародей снова повел рукой, и оружие тут же выскользнуло из кобуры и повисло в воздухе. Потом лазер поднялся чуть выше и неожиданно оказался в руке чародея.

— Интересная игрушка, — кивнул Затанас, бросив пистолет на полку. — Но не настоящее волшебство. Не то, что мое.