|
— А где сейчас наши? Ну, другие русские? — Они в строении А. Я покажу вам, куда идти. Строение А представляло собой бывший заводской цех, переделанный под складское помещение. Пыльный свет, проникавший сквозь грязные стекла зарешеченных окон, падал на горы тюков, циклопические стены контейнеров, пирамиды коробок и ящиков, занимавших почти все пространство склада. На небольшом свободном пятачке перед желтой погрузочной машиной стояли трое мужчин, о чем-то ожесточенно спорившие по-русски. Одним из них был Петя Трофимов, остальных я видел впервые. — А вот и наш переводчик, — сказал Петя и выразительно кашлянул. Спорившие, словно по команде, замолчали. — Здравствуйте, — сказал я, — я Денис, буду с вами работать. Молчание, последовавшее за этими словами, продолжалось чуть дольше, чем мне бы этого хотелось. — Оптимистичное заявление, — произнес наконец высокий темноволосый мужчина с холеным лицом, обрамленным бакенбардами. Он был похож на породистого пса. — Ну, здравствуйте, юноша. Мое имя Болеслав Казимирович Пжзедомский. Потрудитесь, пожалуйста, запомнить. Руки он мне не подал. Зато стоявший рядом с ним полноватый блондин с красными, как у кролика, глазами тут же сунул мне свою теплую сухую ладонь. — Приятно познакомиться, Денис. Володя, радист. Ты не представляешь себе, Денис, как нам не хватало переводчика! Петя говорит, ты в испанском — бог. Не врет? При этом он заговорщически подмигнул Трофимову. — Не мне судить, — сказал я. — Может, полубог. Но пока что никто не жаловался. Радист казался вполне симпатичным человеком, но я хорошо помнил вчерашний Петин инструктаж и держался настороже. — Ну и правильно, — улыбнулся блондин. — Скромность украшает. Да мы прямо сейчас и проверим. Он обернулся к желтому погрузчику, за рычагами которого сидел одетый в синий комбинезон венесуэлец. — Смотри, Денис, это Педро, наш старший грузчик. Знает пять английских слов и три русских, к сожалению, все матерные. Поэтому общаться с ним бывает трудно. Ему надо объяснить, что контейнеры с маркировкой «эс-штрих» загружаются в зеленую фуру, а те, что с маркировкой «гэ», серии с пятой по шестнадцатую, идут в серую фуру. Сможешь? Я пожал плечами и помахал венесуэльцу рукой. — Привет, Педро! Меня зовут Денис. Педро пробурчал что-то нечленораздельное. «Будем считать, знакомство состоялось», — решил я и, стараясь не упустить ни одной детали, перевел то, что сказал Харитонов. Педро отреагировал своеобразно. Он разразился потоком цветистых ругательств, большую часть которых я слышал впервые. В крайне урезанном варианте его речь сводилась к тому, что проклятые белые, у которых вместо головы жопа, должны сначала разобраться, куда девать контейнеры с маркировкой «зет-желтая», а потом уже давать ценные указания относительно контейнеров «эс-штрих» и тем более «гэ». — Ругается? — участливо спросил радист. — Это дело обычное. Педро, он всегда такой. За словом в карман не лезет… Я покачал головой. — Тут какая-то логистическая проблема. Мне кажется, он просто не может добраться до этих контейнеров, потому что дорогу к ним преграждают другие, какие-то «зет-желтые». Кто у вас отвечает за логистику? Трофимов вздохнул и торжественно положил мне руку на плечо. — Теперь за нее отвечаешь ты, Денис. — Почему? — оторопел я. — Потому что ты единственный, кто может объяснить грузчикам, что от них требуется. Не бойся, это не больно. — Но я ничего не понимаю в логистике! — Да брось ты! — усмехнулся Харитонов. — Мы тут битый час не могли ничего от них добиться, а ты пришел и за две минуты разобрался, что дело, оказывается, в «зет-желтых». |
