— Ги, миленький, я же так люблю тебя, — сказала Марго, — но, право же, у тебя чувства юмора нет ни капли. В титулах нет ничего плохого, даже напротив. Я, например, обожаю титулы!

— Весомый титул может даже обеспечить скидку в дорогом магазине, — сказал Родни, раздавшийся мужчина с песочными волосами и розовыми щеками, который в настоящее время служил в Марбелле представителем одной из крупнейших лондонских биржевых фирм. — А в писчебумажном магазине так и вообще всякий титул звучит бесподобно.

— Родни очень глубокомыслен, — заметила Марго. — Он в жизни всегда пытается отыскать глубинную правду.

С противоположной стороны зала на них смотрели двое мужчин. Один из них — высокий и сухощавый, с выразительным лицом и седыми, зачесанными назад волосами. Он был одет в блейзер, на нагрудном кармане которого был вышит миниатюрный флажок с цветами его яхты; на нем была также хлопчатобумажная с распахнутым воротником спортивного покроя рубашка белого цвета и белые слаксы, на ногах — белые матерчатые туфли без носков. Второй мужчина — с черной, мефистофельского типа бородкой и длинными усами, концы которых были закручены вверх. В глазнице у него был зажат монокль, а из расстегнутого воротника рубашки выглядывали две золотые цепи; в петлицу белого костюма был вдет красный цветок. Второго мужчину звали дон Хайме де Мора-и-Арагон, он приходился братом бельгийской королеве и был в курсе всех сплетен, которые ходили по Марбелле.

— Графиня де Субиз, — сказал он, показывая на Клаудиу. — Она наследница огромного калифорнийского ранчо.

— Да, я в курсе… — ответил Найджел Синклер, виконт Нортфилд.

К удивлению дона Хайме, Найджел тотчас двинулся через весь зал. Неужели он оказался столь же осведомлен, как и сам дон Хайме?

— Во-он там — видишь? — Гунилла фон Бисмарк, — говорила тем временем Марго, обращаясь к Клаудии и указывая на только что вошедшую в зал золотоволосую красавицу в блестящем, плотно облегающем платье. — Она бывает решительно во всех местах, достойных того, чтобы там бывать. Брат ее, принц Фердинанд, владеет клубом «Марбелла Хилл»… О Боже, лорд Нортфилд идет сюда!

— Что за лорд Нортфилд?

— Вот что значит похоронить себя в дремучем лесу, дорогая, и не высовывать оттуда носа. Лорд Нортфилд не больше не меньше как третий по богатству человек в мире, у него вторая по размерам яхта, или, может быть, наоборот: второй и третья? Я вечно путаю. Ладно, потом… — прошептала она, видя, что Найджел приближается к их столику.

Родни вскочил со стула и протянул руку, обнажив в улыбке отвратительные зубы.

— Найджел, старина, — сказал он, пользуясь тем, что был знаком с Нортфилдом еще с оксфордских студенческих времен. — Ты знаком с четой де Субиз?

— Ну разумеется. Здравствуйте, Ги.

Клаудиа была несколько удивлена, увидев, что муж пожимает руку англичанину. Выдавив улыбку, Ги вежливо ответил на приветствие, после чего лорд Нортфилд был представлен Клаудии. Седовласый виконт поцеловал ей руку и своими голубыми глазами пронзительно глянул в ее зеленые глаза.

— Давно мечтал познакомиться с вами, — сказал он. — Я слышал, что вы самая прекрасная графиня в Шаранте-Маритим, а теперь, увидев вас воочию, могу свидетельствовать, что это воистину так. Ги, вы позволите мне потанцевать с вашей супругой?

— Разумеется, нет.

— А вы, Клаудиа?

— Буду весьма рада.

Лорд Нортфилд прошел с нею к отведенному для танцев битком забитому месту, обнял ее и притянул к себе — главным образом из-за тесноты.