Послышались шипение, короткое булькающее урчание. Пальцы клау отпустили Барча и сжались в кулаки, четырехконечные красные зрачки разгорелись, потускнели, сжались и потухли.

Комейтк-Лелианр распрямилась, отпустив кинжал, торчавший в черной груди.

«Пойдем, нужно уходить! — задыхаясь, выпалила она. — Он не один!»

Девушка побежала к выходу. Барч задержался, чтобы выдернуть кинжал. Он услышал приглушенный писк, поднял голову и успел заметить надвигавшуюся черную пелену. Его обволокло что-то тяжелое и мохнатое. Его свалили с ног и куда-то понесли, как завернутого в пеленки младенца.

Крепко державшие Барча руки раскачали его, подбросили и отпустили. Он падал, головокружительно падал — секунду за секундой, минуту, километр за километром…

Лихорадочно изворачиваясь и пинаясь, Барч сумел освободиться от ворсистой пелены. Свободное падение продолжалось… Странное дело! В ушах не шумел ветер, напор воздуха не чувствовался. Барч замер — руки и ноги неподвижно повисли. Да, он висел во мраке, в наполненном воздухом пространстве. Иллюзию падения создавало отсутствие силы притяжения. Теперь глаза начинали приспосабливаться к темноте. Он различил стены, тускло озаренные красновато-коричневым свечением — так, словно они раскалились докрасна. Но воздух был холоден, лицо не ощущало тепла.

У него над головой безмятежно парила Комейтк-Лелианр. Он поймал ее за лодыжку и притянул к себе. Глаза девушки были закрыты.

Барч расслабился, как усталый пловец, выбравшийся на берег. События происходили слишком быстро. Барч даже усомнился: может быть, он спит и видит дурной сон? Действительность просто не могла быть настолько фантастической. Он больно ущипнул себя, но это ни к чему не привело. Нет, он не спал.

Озираясь по сторонам, Барч понял, что плавает в воздухе посреди яйцевидной камеры со сплошными стенами, без каких-либо признаков выхода. Он скорее чувствовал, нежели слышал, дрожь какого-то монотонного звука — настолько высокого, что его почти нельзя было уловить.

Барч закрыл глаза. Он хотел заснуть, обо всем забыть, ничего не замечать… Рядом что-то пошевелилось. Комейтк-Лелианр очнулась. Лектванка сразу стала вести себя так, словно окружающее ее нисколько не удивляло. Она ощупала голову, облизала губы, посмотрела вокруг. Взгляд ее безразлично остановился на Барче.

Он спросил, стараясь изображать спокойствие: «Где мы?»

«В звездолете клау».

«Куда нас везут? Почему нас не убили?»

Комейтк-Лелианр пожала плечами: «Трупы бесполезны. Скорее всего, нас везут на Магарак».

«Магарак?»

«Это их промышленный центр».

«Но…»

«Теперь мы — рабы».

«А!» — перед глазами Барча, подобно цветным слайдам, пронеслись земные сцены и пейзажи. Все, что он потерял. Все, что он уже никогда не увидит. Больше не пытаясь скрывать тревогу, он поинтересовался: «И как там живут, на Магараке?»

«Там темно, сыро и холодно».

Барча охватил приступ ярости — он винил в случившемся Комейтк-Лелианр и всех лектванов. Почему он должен быть жертвой их раздоров с другой инопланетной расой?

«Почему лектваны не сделают что-нибудь, чтобы избавиться от клау?»

Комейтк-Лелианр полупрезрительно улыбнулась: «Лектваны живут на трех планетах, а клау владеют сорока двумя. В характере войны между нашими расами вам, скорее всего, было бы трудно разобраться досконально — это многовековой конфликт, от него зависит сохранение нашей нравственной жизнеспособности. В конечном счете мы, конечно, победим. Тем временем люди гибнут и страдают». Она пожала плечами: «Вселенная несовершенна».

«Это очевидно», — отозвался Барч.