Отец Михаил, как всегда, дал хороший совет, а затем — душевное успокоение бывшему кандидату в самоубийцы, передав заблудшему тем же вечером его кровные деньги, попутно включив на пресловутый инвест счетчик за богопротивные дела.

Прихожане отца Михаила отдыхали после насыщенного трудами дня в доме своего духовного пастыря. Один из них, дождавшись окончания обильной трапезы и возлияний, стал наяривать за столом:

Отец Михаил сурово посмотрел на прихожанина, и внезапно его огромное тело, подобно птичке небесной, перемахнуло через стол. Одной рукой святой отец легко поднял в воздух исполнителя и сказал:

— Не богохульствуй в моем доме, пакостник! Не погань молитву святую, язычник! Я тебе дам воровать, опять старое вспомнил! Ты теперь защищаешь на земле грешной святую справедливость!

Отец Михаил разжал пальцы, и прихожанин рухнул на пол.

— Отвез беглеца назад? — словно невзначай спросил священник.

— А как же, — поднялся с пола его духовный сынок.

— Вот и ладно, — примирительно сказал священник. — Пускай трудом праведным искупает грехи свои алакарские. Господь терпел и нам велел.

— Бог не фраер, он все видит, — поддержал наставника воспрявший духом прихожанин.

Паства отца Михаила, оторвавшись от стаканов с ужином, внимала, чем закончится этот богословский спор.

— Молись, грешник, — отец Михаил подтолкнул богохульника к иконостасу. — За все прегрешения молись, иначе за дерзость лизать тебе сковороду раскаленную в гиене огненной.

Прихожанин зажег свечу перед ликом Николы Угодника и стал читать молитву:

— Браво, — раздался в комнате незнакомый насмешливый голос.

Прихожане не поверили своим глазам — в запертом доме каким-то непостижимым образом оказался высокий, атлетически сложенный мужик. Дьявольщина какая-то, прости Господи, даже собака не залаяла…

— Здравствуйте, отче! — сказал незнакомец.

— Здравия желаю, — спокойно ответил отец Михаил. — Дети мои, идите по домам с миром отдыхать после трудов праведных, ибо завтра много дел во славу Божию.

— Откель ты взялся здесь, раб Божий Василий? — обнял гостя отец Михаил, стоило им остаться наедине.

— Пути Господни неисповедимы, — в тон ему ответил капитан Немо. — Слушай, Игорь, ты здорово изменился. Но… Интересно, при том самом слове из себя выходишь?

— Есть немного, Вася, — ответил священник. — Садись ко столу и не поминай о гадком всуе…

В мире существовало всего одно-единственное слово, способное вывести отца Михаила из равновесия — козел. Вовсе не потому, что на языке блатных это одно из самых страшных оскорблений. Настоящий козел чуть было не отправил в преисподнюю отца Михаила в те времена, когда он носил мирское имя Игорь и стрелял на звук не менее уверенно, чем ныне молился Господу.

Подполковник Игорь был специалистом экстракласса, идеально подготовленным для агентурной работы. Он мог внедриться в любую среду, от дипломатической до уголовной, и действовать не хуже рыбы в естественных для нее условиях. Но именно козел чуть было не отправил на тот свет подполковника, который за минуту до встречи с этим животным спокойно сплавил на небеса трех воинов Аллаха.

Та самая мелочь, о которой постоянно говорили преподаватели, как за самый главный фактор угрозы жизни профессионала, предстала перед Игорем в виде козла. Подполковник мог убить голыми руками несколько вооруженных противников, за двадцать секунд отыскать и обезвредить мину в автомобиле, мгновенно выхватить пистолет из кобуры и еще очень-очень многое. Но он упустил из вида, какую опасность представляет из себя козел в азиатских условиях.