|
Тут карета замедлила ход и накренилась назад, так что Даниель навис над своим спутником. Они ехали в гору. Взгляд мистера Тредера метнулся от левого окна к правому и остановился на кладбище святого Андрея; серые надгробия таяли в ранних сумерках до нелепости короткого зимнего дня. Даниель, который даже при ярком солнечном свете с трудом узнал бы изменившийся Лондон, только сейчас понял, что они по-прежнему едут на восток по Хай-Холборн и миновали уже два поворота к Флит-стрит — Ченсери и Феттер-лейн. За церковью святого Андрея можно было свернуть на Шу-лейн, но карета проехала и её. Они приближались к тому месту, где Холборн перемахивает Флитскую канаву, словно сельский джентльмен — навозную кучку.
Мистер Тредер постучал в потолок. — Королевское общество больше не в Грешем-колледже! — крикнул он. — Оно переехало в окрестности Флит-стрит… — В Крейн-корт, — сказал Даниель. — Возле Феттер-лейн, если меня не обманули. Кучер что-то пробормотал вполголоса, как будто совестился произнести это вслух. — Доктор Уотерхауз, будете ли вы оскорблены, испуганы или иным образом смущены, если мы поедем по Флит? — Отнюдь, если только вы не предлагаете отправиться в лодке. Мистер Тредер зажал себе рот, как будто его замутило от одной этой мысли, а свободной рукой выстучал по потолку условный сигнал. Кучер тут же свернул на правую сторону улицы. — Берег нашей Клоаки Максимы заметно укрепили с тех пор, как вы последний раз… э… — Вносил свой вклад? — Можно сказать и так. А поскольку вечер ранний, ночное движение, которого хочется избежать, ещё не началось. Даниель не видел, куда они едут, но мог определить по запаху и чувствовал, как карета сворачивает от моста на юг. Он подался вперёд и поглядел в окно на Флитскую канаву: уходящую к Темзе чёрную и, по виду, бездонную щель в невыразимо заляпанной мостовой. В серых сумерках казалось, что дома брезгливо пятятся от этого самого злосчастного притока Темзы. Вопреки оптимистичному прогнозу мистера Тредера, у края уже стояла запряжённая волами повозка, состоящая из огромной бочки на колёсах. Из отверстия сзади хлестала бурая комковатая жижа; судя по звукам, доносившимся снизу, лилась она тоже не в чистую проточную воду. Оглядев канаву на четверть мили до Флитского моста, Даниель приметил ещё двух золотарей, занятых тем же делом. Помимо обычного сброда: воришек, бродяг, нищих и бессовестных проповедников, готовых на месте обвенчать кого угодно, движения почти не было, только из улочки на противоположном берегу вынырнул одинокий портшез, собираясь повернуть на север, к Холборну. Как раз когда Даниель его приметил, портшез остановился. Лица носильщиков обратились к каравану мистера Тредера, подобно луне сменив фазы с ущербной на полную. Тут карета, в которой сидел Даниель, повернула. Теперь вместо канавы он видел торговые лотки с едой, возле Холборна ещё относительно приличные — дальше они становились всё хуже и хуже. Он выглянул в другое окно, чтобы посмотреть на канаву. На противоположном берегу высилась сплошная стена с редкими зарешёченными окнами — фасад Флитской тюрьмы. Теперь обзор загородили ноздри вола, впряжённого в повозку золотаря. В окно пахнуло таким амбре, что Даниеля временно разбил паралич. — Сегодня вклады не делаются, золото истощилось, поскольку едва ли не все постятся в память о венценосном мученике, — с кислой миной проговорил он, чувствуя, что мистеру Тредеру хочется продолжить разговор о финансовых учреждениях. — Если бы я только что прибыл в Лондон и думал, как мне распорядиться средствами, я бы объехал Английский банк за… объехал бы его стороной! Ради вашего блага! И двинулся дальше! — К Королевской бирже, вы хотите сказать? На противоположной стороне?… — Нет, нет, нет. |
