Настала решительная минута. Я схватился обеими руками за канат, чтобы первым спуститься вниз, но Виннету твердо отстранил меня.

— Отряд поведет вождь апачей. Пусть мой брат идет вслед за мной.

Приказав остальным спускаться так, чтобы на канате одновременно было не больше четырех человек, Виннету заскользил вниз. Я выждал минуту и тоже взялся за канат, за мной пошел Фред.

Спускаться вниз с высоты ста пятидесяти футов и не задеть ни одного камня — невозможно. К несчастью, падающий вниз камень ударил ребенка, тот заплакал, и из пещеры немедленно показался индеец. Услышав шум сверху, он поднял голову и в тот же миг закричал, созывая остальных воинов.

— Быстрее, Виннету! — воскликнул я. — Быстрее, иначе все пропало!

Виннету скользил так быстро, словно падал. Я тоже еле прикасался руками к канату, сплетенные в толстый жгут ремни жгли мне ладони, оставшиеся наверху товарищи увидели, что происходит, и торопились, как могли. Несколько мгновений спустя Виннету уже стоял на земле, и сразу же рядом с ним приземлился я.

Не успели мы сделать и шагу, как из пещеры полыхнули огнем два ружья, и Виннету рухнул на землю, как подкошенный.

Я окаменел. Страшное предчувствие Виннету, похоже, сбывалось.

— Брат мой! — позвал я. — Ты ранен?

— Виннету умирает, — слабеющим голосом отозвался апач.

Меня охватила дикая ярость, которую я не мог, да и не питался сдержать. В ту же минуту за моей спиной появился Толстяк Уокер.

— Оглала ранили Виннету, — сказал я. — Вперед! Бей их!

К нам уже бежали пятеро оглала, среди которых я узнал вождя. Не теряя времени на то, чтобы выхватить нож или револьвер, я набросился на них с голыми руками.

— Кои-Тсе! Умри, собака! — закричал я и изо всех сил ударил его кулаком в висок.

Вождь оглала замертво рухнул на землю. Бежавший ко мне второй краснокожий, увидев в свете костра мое лицо и распростертого на земли вождя, в смертельном испуге опустил занесенный для удара томагавк.

— Олд Шеттерхэнд! — пролепетал он.

— Да, это я, Олд Шеттерхэнд! Умри и ты!

Я сам себя не узнавал. От удара кулака свалился замертво и второй индеец.

— Олд Шеттерхэнд! — повторяли в ужасе краснокожие.

— Олд Шеттерхэнд? Так это вы, Чарли? — удивленно заорал Толстяк Уокер. — Наконец-то я все понял! Сейчас мы им всыплем! Вперед!

Кто-то из краснокожих в суматохе сумел ударить меня ножом в плечо, но я не почувствовал боли и еще одним ударом свалил своего противника. Еще двое индейцев погибли от пуль Фреда. Тем временем сверху спускались остальные наши товарищи, я предоставил им довести дело до конца, а сам поспешил к Виннету и опустился рядом с ним на колени.

— Куда попала пуля? — спросил я.

— Сюда, — прошептал он, зажимая левой рукой рану на правой стороне груди.

Я достал нож и разрезал рубашку. Пуля вонзилась ему в легкое. Жгучая боль, какой я до сих пор никогда в жизни не испытывал, пронзила меня.

— Еще есть надежда, брат мой, — пытался я утешить его.

— Приподними меня, чтобы я мог видеть бой, — попросил Виннету.

Я выполнил его просьбу. Он лежал у меня на коленях и смотрел, как из пещеры выбегали индейцы, а наши люди разили их без пощады. Освобожденные от пут пленники с радостными криками схватили лежащее на земле оружие мертвых индейцев и тоже бросились в бой. Но я ни на что не обращал внимания: я смотрел на лицо умирающего друга. Кровь перестала течь из раны на груди, а это значило, что началось внутреннее кровотечение.