— Теперь наш белый брат вернет нам наши души?

«Украденные души» были моим главным козырем в сложной и опасной игре, поэтому следовало потянуть время.

— Разве я уже сын команчей?

— Олд Шеттерхэнд стал нашим братом. Он получит вигвам и сможет делать что ему вздумается.

— Какой вигвам вы предназначили мне?

— Олд Шеттерхэнд великий воин и будет жить в вигваме, который выберет сам.

— Тогда пусть мои краснокожие братья идут за мной, чтобы я вместе с ними мог взглянуть на жилище.

Вожди охотно исполнили мое желание. Я шел вдоль вигвамов, пока не остановился у того, где стояли четверо часовых. Приложив ладонь к губам, я завыл койотом, и в то же мгновение мне изнутри ответили точно таким же воем. Одним прыжком я встал у входа и воскликнул:

— Олд Шеттерхэнд будет жить здесь!

Вожди смотрели друг на друга в полном изумлении, они не предполагали, что я могу указать именно на тот вигвам, в котором находятся пленники.

— Пусть мой брат выберет себе другой вигвам. Этот уже занят.

— Почему? Кем он занят?

— Мы отдали его врагам команчей.

— Кто они?

— Виннету, вождь апачей, белый убийца индейцев по имени Сан-Иэр и молодой бледнолицый воин.

Ответ вождей удивил меня. Оказывается, команчи не знали, что я друг пленникам и путешествовал в их обществе. Конечно, я не говорил об этом Ма-Раму, но ведь Патрик и Фред Морганы должны были рассказать им обо мне!

— Олд Шеттерхэнд желает видеть этих людей! — потребовал я и не раздумывая вошел внутрь вигвама.

Вожди немедленно последовали за мной.

Мои друзья лежали на земле, связанные по рукам и ногам. Кроме того, их и так беспомощные тела были накрепко притянуты толстыми сыромятными ремнями к столбам внутри вигвама. Они узнали меня, но не произнесли ни слова и не проявили радости, так как не могли понять, что же происходит.

— В чем повинны эти люди?

— Они убили наших воинов.

— Мой краснокожий брат видел это собственными глазами?

— Мне сообщили об этом сыновья раккуроев.

— Сыновьям ракурроев еще придется доказать это. Отныне вигвам принадлежит мне, и эти люди — мои гости.

Я достал нож, собираясь разрезать ремни, стягивающие пленников, но один из вождей удержал мою руку.

— Они должны умереть, поэтому мой белый брат не может считать их своими гостями.

— Кто мне запретит?

— Четверо вождей ракурроев!

— Неужели вожди осмелятся помешать Олд Шеттерхэнду?

Я встал между ними и пленниками. Следовавший за мною тенью негр стоял у меня за спиной.

— Боб, разрежь… сначала на Виннету, — сказал я, бросая ему нож.

Негр рванул было к своему хозяину, но затем повиновался мне, понимая, что в нашем положении от Виннету будет больше проку, чем от Бернарда.

— Пусть черный человек остановится и бросит нож! — воскликнул тот же вождь.

Но он опоздал: Виннету был уже свободен.

— Уфф! — взвизгнул в бешенстве вождь и хотел кинуться на Боба, наклонившегося над Сан-Иэром.

Я преградил ему путь, и он, забыв дым мира, выхватил нож и ударил меня. Краснокожий метил мне в грудь, но мне удалось увернуться, и нож вонзился в плечо. Не успел он вырвать нож из раны и нанести еще один удар, как уже лежал у моих ног, сраженный кулаком.