Земля под ногами задрожала. Каждый заряд вырывал из скалы десятитонный кусок породы.

В конце каждого штрека заряды были заложены в достаточно сложном порядке. Сначала взрывались заряды в центре забоя, потом верхние заряды, за ними – нижние. Несколько секунд тишины, и последуют взрывы боковых зарядов, придающие штреку форму. Еще задержка, и самые нижние заряды поднимут и вынесут обломки из штрека.

Род все это ясно себе представлял. Хотя ни один человек никогда не видел взрыва внизу, он точно знал, что там происходило.

Все стихло.

– Все, – сказал дежурный мастер. – Полный взрыв.

– Благодарю вас. – Род вдруг почувствовал крайнюю усталость. Ему действительно эахотелось выпить, хотя он подозревал после утреннего звонка, что Дэн будет невыносим. Как он предполагал, темой разговора станет новая любовь Дэна Стандера.

Он улыбнулся, вспомнив, что ждет его вечером в Йоханнесбурге, и вдруг почувствовал, что не так уж сильно устал.

– Меня беспокоят только три вещи, – сказала Терри.

– Какие именно? – спросил Род, намыливая губку.

– Во-первых, у тебя слишком длинные для этой ванны ноги.

Род попытался передвинуть ноги, и Терри с криком чуть не выпрыгнула из воды.

– Родни Айронсайдс, в следующий раз смотри, куда суешь свои пальцы!

– Извини. – Он наклонился и поцеловал ее. – Что еще тебя беспокоит?

– Еще меня беспокоит то, что я совершенно спокойна.

– Из какой части Ирландии ты родом? Графство Корк?

– Понимаю, это ужасно, но я не испытываю ни малейших угрызений совести. Раньше мне казалось, что я не смогу больше смотреть людям в глаза, настолько мне будет стыдно. – Она взяла у него губку и стала намыливать его плечи и грудь. – Более того, я готова встать посреди Элофф-стрит в час пик и закричать: «Родни Айронсайдс – мой любовник».

– За это стоит выпить. – Родни смыл мыло с рук и взял с пола рядом с ванной два бокала. Один он дал Терри, налил рубиновое вино, и они чокнулись.

– Родни Айронсайдс – мой любовник! – произнесла тост Терри.

– Теперь моя очередь, – сказал Род.

– За что? – спросила она, держа бокал наготове. Род наклонился и вылил немного вина из хрустального бокала ей на грудь. Оно побежало как кровь по белой коже, а Род торжественно произнес:

– Благословляю сей корабль и всех, кто плавает на нем.

Терри довольно рассмеялась.

– Пусть его капитан твердо держит руку на руле.

– Пусть его днище никогда не напорется на рифы.

– Пусть его торпедируют регулярно.

– Терри Стайнер, ты просто несносна.

– Правда? И я так думаю.

Они выпили вино.

– А теперь, – сказал Род, – скажи, что еще тебя беспокоит?

– В субботу возвращается Манфред.

Они перестали смеяться, Род взял бутылку и снова наполнил бокалы.

– У нас есть еще целых пять дней.

Их прощание было сердечным, в голосе президента чувствовалось признание его заслуг, что само по себе являлось наградой. Манфред, как любой немец, был неравнодушен к униформам и наградам. Он даже представил себе, как хорошо будут смотреться звезда и лента на фоне его белоснежной рубашки.

Отзывы прессы были блестящими, как во Франции, так и дома. Даже хронически пессимистический журнал «Тайм» поместил на своих страницах статью с фотографией, на которой озабоченный Де Голль склонился над Манфредом, по-отечески положа руку ему на плечо.